государственной власти.
Поэтому грузинские цари, начиная с Давида Восстановителя, стали искать опоры в служилых элементах (мсахури) и, главным образом, среди военных. Давид, женатый на половецкой (кипчакской) княжне, создал довольно внушительную наемную военную силу из половцев и, опираясь на нее, решительно проводил свою обвинительную политику. Он стал выдвигать незнатных людей из служилых, предоставляя им земли и государственные должности.
Постепенно стал вырастать слой, составивший привилегированную группу новой знати, на которую и стала опираться царская власть. При своих неоднократных восстаниях старая феодальная знать и церковь настойчиво выставляли требование, чтобы незнатным «уазно» не предоставлялись государственные должности и привилегии. Новые служилые элементы естественным ходом событий становились во враждебные отношения к старой знати.
Борьба между этими двумя слоями, во время которой царская власть часто склонялась к компромиссам со старой знатью и в особенности с церковью, наполняла собой политическую жизнь Грузии и достигла большой остроты во время царствования Георгия III, вступившего на престол в 1156 году, после того как друг за другом умерли в течение одного года отрекшийся от трона отец его Дмитрий и царь Давид. Воцарению Георгия III, видимо, предшествовала большая придворная борьба, главными участниками которой были представители указанных выше слоев старой и новой знати, а также церкви. То обстоятельство, что царь Дмитрий отрекся от трона и ушел в монастырь, показывает, что борьба при дворе сильно обострилась и в нее была втянута и царская семья в лице обоих сыновей Дмитрия – старшего Давида и младшего Георгия. Давид, видимо, был всецело на стороне старинной феодальной знати, а вокруг Георгия группировались представители служилых элементов. Конечно, оба сына оказывали давление на отца, каждый в желательном ему направлении, и, повидимому, сила была все же на стороне Давида и стоящих за ним групп, которым удалось принудить Дмитрия отречься от трона и уступить власть Давиду. Вокруг него сгруппировалась старая знать во главе с Орбелиани, влиятельнейшей феодальной фамилией.
Но Давид скоро умер, возможно, не совсем естественной смертью, не процарствовав и одного года. Он оставил сына Дмитрия (Демну) нескольких месяцев от роду, к которому и перешел трон. До его совершеннолетия регентом должен был состоять Георгий. Это было большим ударом для старой знати: неожиданная потеря власти после смерти царя Давида должна была внести в ее среду большое замешательство. От Георгия она не ожидала для себя ничего хорошего, и единственно, чего она добивалась от умирающего царя Давида, – завещания, чтобы младенец Демна воспитывался в семье Орбелиани. Старая знать не ошиблась в своих опасениях: Георгий был регентом недолго, и через несколько месяцев провозгласил себя царем, оговорив, впрочем, при вступлении на трон, что, когда Демна достигнет совершеннолетия, он уступит ему престол. Это было в 1156 году.
Во внутренней жизни Грузии царствование Георгия протекало сравнительно мирно. Старая знать и высшие представители церкви выжидали, группируясь вокруг Демны и семьи Орбелиани, воспитывавшей его в определенной преданности их кастовым интересам. Новая знать служила опорой для Георгия III, и чем сильнее был их союз, тем более был он опасен для старой знати и тем сильнее вынуждал ее к осторожности.
Положение Георгия III осложнялось, однако, тем, что у него не было сыновей, и при всех условиях Демна должен был быть его преемником после смерти. Дочь Георгия Тамара, родившаяся в 1156 году, повидимому, не принималась во внимание борющимися группами.
При таких условиях не столько Георгий, сколько группировавшиеся за его спиной представители новой знати, стали задумываться над вопросом, кто бы мог быть приемлемым для них кандидатом на царский трон после Георгия. Все больше привлекал их внимание осетинский царевич Давид Сослан, воспитывавшийся при дворе Георгия III в качестве его приемного сына. После Демны Сослан был единственным представителем мужского поколения Багратидов, поэтому политическое положение страны осложнялось также И династическим вопросом, Если вокруг Демны, последнего представителя грузинской ветви Багратидов, группировалась феодальная знать, то новые служилые элементы видели свою опору в Сослане, тоже последнем представителе Багратидов, но уже осетинской ветви.
Пока Демна подрастал, продолжалось своего рода перемирие. Но было очевидно, что обе стороны откладывали разрешение всех разногласий до его совершеннолетия; столкновение между ними становилось неизбежным.
Действительно, как только Демна в 1176 году достиг совершеннолетия, он пред'явил свои права на трон, – и повод для столкновения двух враждебных сил был готов. Георгий III всячески уклонялся от конфликта; пока речь шла только о троне, дядя и племянник могли легко сговориться. Георгий мог приблизить Демну к управлению государством и официально не отказываться от власти. Ему оставалось жить недолго, и Демна мог пойти на такой компромисс, будучи уверен, что после смерти Георгия III трон перейдет к нему. Однако компромисс не мог примирить враждебные силы, которые стояли друг против друга и упорно готовились к борьбе. Их столкновение ускорило развязку.
Стоявшие за спиной Демны Орбелиани и вся высшая знать считали, что Георгий должен отказаться от трона и уступить власть племяннику. Если бы Георгий даже хотел пойти на это, чтобы не доводить дело до открытого столкновения, он не мог бы сделать этого под давлением тех сил, на которые он до сих пор опирался.
В молодости Георгий был довольно решителен, и его смелый шаг провозглашения себя царем характеризует его человеком, который не терялся в сложных обстоятельствах, умел находить выход из положения и проводить в жизнь свои решения. Но в этом ответственном деле он, видимо, обнаруживал большие колебания, и не столько потому, что вопрос шел о нем лично и об его отказе от царской власти, сколько потому, что он не мог не учитывать, что Демна – последний представитель Багратидов и что, отвергая его права на трон, он идет против интересов старинного царского рода, представителем которого он был.
Но из этих колебаний Георгия III вывела, повидимому, его дочь Тамара, юная головка которой отличалась не только несравненной красотой, но и была полна честолюбивых желаний, которые она сочетала с большим умом, твердым характером и умением подчинять себе окружающих. Легенды о Тамаре говорят, что она с детства мечтала о троне, и в этом направлении ее, видимо, поддерживала мать, а в особенности ее тетка и воспитательница Русудан.
Не будь Демна и Тамара двоюродными братом и сестрой, выход, возможно, был бы найден в их браке. Если бы Демна стал царем, Тамара разделила бы судьбу всех царевен и занималась бы обычными придворными сплетнями, стоя далеко от власти. Это не входило в ее планы, и она, видимо, влияла на своего отца в смысле решительного отказа от каких-либо уступок Демне или компромиссов с ним.
Как бы то ни было, Георгий III после некоторых колебаний отверг требования своего племянника и отказался уступить ему трон. Это неминуемо повлекло к вооруженному восстанию всех сторонников Демны, которое было подавлено Георгием III. Орбелиани, как главные зачинщики, понесли жестокое наказание, сам же Демна был взят в плен и погиб при загадочных обстоятельствах. Восстание Демны безусловно пользовалось поддержкой духовенства; тотчас после его ликвидации Георгий об'явил церковь
