Согласен?
— Да, — сказал Чарли, — конечно, есть. Но что ж ты не разворачиваешь?
— Всему свое время, мой мальчик, всему свое время. Как ты думаешь, с какого края мне следует начать?
— Вот с этого. Дальнего от тебя. Надорви сначала маленький кусочек, чтобы не сразу было видно.
— Так? — спросил старик.
— Да. А теперь еще немного.
— Продолжай ты, а то я ^слишком волнуюсь.
— Нет, дедушка. Ты должен сделать это сам.
— Ну, ладно. Поехали!
Дедушка Джо сорвал обертку. Старик и мальчик затаили дыхание.
Под оберткой была плитка шоколада… и ничего больше. Тут до них дошло, как смешно все это может выглядеть со стороны, и оба громко расхохотались.
— Что здесь происходит, хотела бы я знать? — закричала, внезапно проснувшись, бабушка Джозефина.
— Ничего, — сказал дедушка Джо. — Можешь спать дальше.
10. СЕМЬЯ НАЧИНАЕТ ГОЛОДАТЬ
За следующие недели очень сильно похолодало. Сначала выпал снег. Он зарядил прямо с утра, как раз когда Чарли Баккет собирался в школу. Мальчик стоял у окна и видел, как с ледяного свинцового неба на землю летят густые снежные хлопья.
К вечеру вокруг маленького дома семьи Баккетов уже лежал плотный снежный покров толщиной в четыре фута, и мистеру Баккету пришлось прокопать дорожку от дверей к улице.
Потом поднялся резкий морозный ветер, который дул без перерыва сутками напролет. Господи, какой он был холодный! Все, к чему Чарли прикасался, казалось сделанным из льда, а стоило мальчику выйти за порог, как лютый холод набрасывался на него, словно разбойник с большой дороги.
По дому от дверей к окнам гуляли взад-вперед злые сквозняки, и негде было от них укрыться. Четверо стариков молча лежали в своей кровати, тесно прижавшись друг к другу и стараясь сохранить в своих старых телах хоть крупицу тепла. Волнение по поводу Золотых Билетов было давно позабыто. Все это отступило на задний план перед двумя жизненно важными проблемами: как согреться и как раздобыть еду.
Почему-то во время холодов люди, как правило, начинают испытывать просто волчий аппетит. Нас неодолимо влекут огромные дымящиеся бифштексы, горячие яблочные пироги и прочие согревающие яства. И поскольку большинство из нас — гораздо более счастливые люди, чем нам самим кажется, мы обыкновенно имеем возможность в той или иной степени удовлетворить свои гастрономические вожделения. К сожалению, этого ни в коей мере нельзя было сказать о Чарли Баккете — его семья была слишком бедна, и чем дольше стояли холода, тем сильней и невыносимей он мучился от голода. Обе плитки шоколада — та, которую он получил на день рождения, и та, которую он купил на деньги дедушки Джо, — были уже давным-давно съедены, и теперь ему оставались только все те же скудные капустные трапезы.
А вскоре они стали еще более скудными.
Случилось так, что владелец фабрики по производству зубной пасты, где работал мистер Баккет, неожиданно разорился и закрыл свое предприятие. Мистер Баккет попытался найти другую работу, но безуспешно. Порой ему удавалось заработать какие-то гроши на расчистке улиц от снега, но это было по крайней мере в четыре раза меньше, чем нужно, чтобы прокормить семерых человек. Положение семьи стало просто катастрофическим. Завтрак состоял теперь всего лишь из одного тоненького ломтика хлеба, а обед — из половинки вареной картошки.
Медленно, но верно семья стала умирать с голоду.
И каждый день по дороге в школу, с трудом пробираясь по занесенным снегом улицам, маленькому Чарли Баккету приходилось идти мимо огромной шоколадной фабрики мистера Уилли Уонка. И каждый день, когда мальчик подходил к самым воротам, он втягивал воздух своим бледным веснушчатым носиком и ощущал восхитительный запах расплавленного шоколада. Иногда он останавливался на несколько минут и делал ртом глубокие глотательные движения, как будто пытаясь насытиться этим ароматом.
— Ребенку просто необходимо лучше питаться, — сказал в одно морозное утро дедушка Джо, высовывая голову из-под одеяла. — О нас можно уже не беспокоиться — мы прожили свое. Но молодой растущий организм… Нет, так дальше не может продолжаться! Мальчик и так похож на живой скелет.
— Но что тут поделаешь? — грустно пробормотала бабушка Джозефина. — Он не соглашается брать наши порции. Сегодня утром его мать пыталась украдкой подложить ему на тарелку свой единственный кусок хлеба, но мальчик даже не прикоснулся к нему и заставил ее взять хлеб обратно.
— Славный растет паренек! — сказал дедушка Джордж. — Он заслуживает лучшей судьбы.
А морозы между тем не спадали.
И с каждым днем Чарли Баккет все больше худел. Его лицо вытянулось и стало мертвенно-бледным. Кожа так плотно обтянула щеки, что сквозь нее проступили очертания костей. Еще немного, и он, без сомнения, мог бы опасно заболеть.
С удивительным спокойствием и той странной мудростью, которая неизвестно откуда приходит к маленьким детям во времена тяжелых испытаний, он произвел в своих привычках ряд изменений, на первый взгляд несущественных, но помогавших ему сохранять жизненные силы. Теперь по утрам он выходил из дома на десять минут раньше, чтобы не нужно было быстро идти или тем более бежать по дороге в школу. На переменах, когда другие дети выбегали на улицу поиграть в снежки и побарахтаться в снегу, он теперь тихо сидел в классе и отдыхал. Все его движения стали медленными и осторожными. Он подсознательно избегал любых необязательных энергозатрат.
И вот однажды, когда маленький Чарли, дрожа от пронизывающего ветра, брел домой из школы (по странной случайности в тот день он почему-то испытывал особенно острое чувство голода), он увидел, что в сугробе на обочине что-то блеснуло. Чарли сошел с тротуара и наклонился посмотреть. Блестящая штуковина была наполовину занесена снегом, но мальчик сразу понял, что это такое.
Это была монета в пятьдесят пенсов!
Чарли поспешно огляделся.
Может быть, кто-то только что обронил ее?
Нет, едва ли. Ведь она была наполовину занесена снегом. Несколько человек торопливо прошло мимо, упрятав носы в воротники своих пальто. Никто из них не искал под ногами никаких денег и не обратил ни малейшего внимания на мальчика, роющегося в сугробе.
Значит, эти пятьдесят пенсов принадлежат ему?
Он может взять их себе?
Чарли осторожно вытащил монетку из-под снега. Она была мокрой и грязной, но от этого ничуть не менее восхитительной.
Целых пятьдесят пенсов!
Во все глаза смотрел он на свое сокровище, крепко зажав его в коченеющих пальцах. В тот момент эта монетка означала для него только одно: на нее можно купить еду. Ноги мальчика сами повернули к ближайшему магазину, благо он был всего в десяти шагах. Обычная писчебумажная лавочка, где торговали всем на свете — от газет и канцелярских принадлежностей до сигар и всяких мелких сладостей. Чарли точно знал, что он сейчас сделает. Он купит самую лучшую плитку шоколада и прямо на месте съест ее целиком, до последнего кусочка. А остальные деньги отнесет домой и отдаст маме.
