— В Соковыжимальный Цех? — закричала миссис Борегард. — Что они собираются там с ней делать?
— Ее нужно сейчас же отжать, — сказал мистер Уонка. — Выжать из нее весь сок, а там посмотрим, что получится. Не стоит беспокоиться, дорогая миссис Борегард! Как бы то ни было, мы приведем в порядок вашу дочь! Честное слово, мне очень жаль, что так вышло…
Десять симпатимпасов, как бочку, покатили огромную ягоду по полу через весь Цех Изобретений к двери, выходящей на шоколадную реку, где ждала розовая шлюпка, и мистер и миссис Борегард поспешили за ними. Все остальные (и в том числе Чарли Баккет и дедушка Джо) молча смотрели им вслед.
— Ты слышишь, дедушка? — прошептал Чарли, — Симпатимпасы там в шлюпке что-то поют!
И действительно, снаружи раздавался стройный многоголосый хор. Слова были слышны вполне отчетливо:
— Не может быть сомненья даже, Что в мире нет явленья гаже, Чем юная особа та, Что месяцами изо рта Не вынимает жвачки (это Сравниться может в мненье света Лишь с ковырянием в носу, Что губит девичью красу Под корень). Нам известно точно: Все, кто привержен сей порочной Привычке, будут в некий срок Наказаны за свой порок. Как не пошла она во благо Известной всем мадам Жеваго, Что набивала жвачкой рот Буквально сутки напролет. Она жевала дома в ванной, В гостях на вечеринке званой, В такси и даже — стыд и срам! — Входила с жвачкой в Божий храм. А если у нее в заначке Не оставалось больше жвачки, Она жевала все, что под Руку ей только попадет (Причем с отменным аппетитом): Куски линолеума, битум, Чужое нижнее белье (Но почему-то не свое), Покрышки от автомашины И нос любимого мужчины. На протяженье многих лет Тянулся этот жвачный бред, Пока не завершился самой Что ни на есть кровавой драмой: Уже сгустилась ночи мгла, Когда в постель свою легла Мадам Жеваго. Для начала Она немного почитала, Жуя в кровати (даже там!), Как заводной гиппопотам. Потом, сжевав четыре пачки И выплюнув остаток жвачки На позолоченный поднос, Она, уткнув в подушку нос И отсчитав два-три десятка Овец, уснула сладко-сладко. Но что за чудо! Спит мадам, А тренированным зубам Ее не спится ни в какую — Они молотят вхолостую! Остановиться им невмочь. Представьте лишь: глухая ночь, И с жутким звуком плотоядным В кромешном мраке непроглядном Жует невидимая пасть: «Хрясть-хрясть-хрясть-хрясть! Хрясть-хрясть-хрясть-хрясть!» И вдруг, застыв на миг короткий, Огромная раскрылась глотка И, лязгнув как стальная дверь, Язык свой собственный на две Перекусила половинки!.. Вот так из-за любви к резинке Осталась навсегда немой (Благодаря себе самой) Мадам Жеваго и отныне Была помещена родными В приют для потерявших речь. Вот почему предостеречь Хотели б мы мисс Виолетту, Чтоб не пришлось ей участь эту Же разделить. Ведь, ей-же-ей,
