нефтяных шейхов, обожавших азартные игры. А также дипломатов с Дальнего Востока с сомнительной репутацией, японских бизнесменов и уклоняющихся от уплаты налогов британских воротил рынка недвижимости. Ежедневно в крупных лондонских казино выигрывали и проигрывали безумные суммы, по большей части проигрывали.
Вернулся кассир с деньгами Генри и положил пачку банкнот на стойку. Этих денег хватило бы в те годы на покупку небольшого дома или огромного автомобиля, однако главный кассир «Лордз-Хауз» смотрел на них с полным равнодушием. С таким же видом он мог бы передать Генри пачку жевательной резинки.
Погоди же, дружок, подумал про себя Генри, раскладывая деньги по карманам. Дождешься у меня… И вышел.
— Машину, сэр? — спросил стоявший на выходе человек в зеленой форме.
— Пока нет, — сказал ему Генри. — Пожалуй, я немного подышу воздухом.
И неторопливо побрел по улице. Время близилось к полуночи. Стоял прохладный и приятный вечер. Огромный город еще не спал. Деньги оттягивали карман смокинга. Генри нежно похлопал по нему рукой. Куча денег за час работы.
А что дальше?
Каким станет его следующий ход?
Он мог бы сделать миллион за месяц.
И даже больше, если б захотел.
Нет предела его возможностям.
Бредя по лондонским улицам и вдыхая ночную прохладу, Генри задумался над следующим своим ходом.
Если бы наша история была не правдой, а вымыслом, автору пришлось бы придумать захватывающую и неожиданную развязку. Затруднений особых не возникло бы. Что-нибудь драматичное и необычайное. Поэтому прежде чем поведать о том, что действительно случилось с Генри в реальной жизни, давайте ненадолго остановимся и посмотрим, как опытный беллетрист мог бы закончить это повествование. Его соображения выглядели бы примерно так:
1. Генри должен умереть. Подобно Имрат Хану до него, он нарушил кодекс чести йогов и воспользовался возможностями йоги ради личной выгоды.
2. Лучше всего ему умереть каким-то необычным и любопытным образом, что удивит читателя.
3. К примеру, возвращается он домой, пересчитывает деньги и радуется своей победе. Внезапно ему становится нехорошо. Боль сдавливает грудь.
4. Ему страшно. Нужно немедленно лечь в постель и отдохнуть, думает он. Раздевается. Голышом идет к шкафу за пижамой. Проходит мимо высокого, во весь его рост, зеркала у стены. Останавливается. Разглядывает отражение своего нагого тела. Непроизвольно, в силу привычки начинает концентрироваться. А потом…
5. Вдруг он видит сквозь свою кожу. Точно так же он видел карты в казино. Словно рентгеновский снимок, только намного лучше. Рентгеновские лучи обнаруживают только кости и уплотнения, а Генри видит все. Он видит артерии и вены, видит, как по ним циркулирует кровь. Он видит свою печень, почки, кишечник, видит, как бьется его сердце.
6. Он рассматривает то место в груди, откуда приходит боль… и видит… или ему кажется, что он видит… маленький темный сгусток внутри большой вены, подходящей к сердцу справа. Что делает этот темный комочек внутри кровеносного сосуда? Должно быть, что-то перегородило вену. Наверное, сгусток крови. Тромб!
7. Поначалу тромб как будто бы стоит на месте. Потом начинает двигаться. Его движение едва заметно, тромб смещается на миллиметр-два. Кровь в вене давит на тромб сзади и подталкивает его вперед. Он резко сдвигается на полтора сантиметра. Вверх, по направлению к сердцу. Генри в ужасе. Все знают, что тромб, оторвавшийся от стенки сосуда и пустившийся в вольное плавание вдоль вены, рано или поздно доберется до сердца. Если тромб достаточно велик, то он закупорит сердце, и человек, скорее всего, умрет…
Неплохой конец для романа, но наша история — не вымысел. В ней все — правда. Выдуманы лишь имя и фамилия героя, а также название казино. Необходимо сохранить настоящее имя Генри в тайне. Оно до сих пор нуждается в защите. И в силу очевидных причин мы не можем сообщить настоящее название казино. А все остальное — чистая правда.
Коль скоро мы повествуем о подлинных событиях, то и конец истории должен быть правдивым. Возможно, истинная развязка покажется вам не столь драматичной и замысловатой, как концовка художественного произведения, но тем не менее она очень интересна. Вот что произошло в действительности.
Погуляв с добрый час по улицам Лондона, Генри вернулся к казино, забрал свою машину и поехал домой. При этом он был озадачен. Как же это так? Такой грандиозный успех, а он почти не взволнован, вообще почти ничего не чувствует. Случись с ним что-либо в этом роде три года назад, прежде чем он затеял эти занятия йогой, он с ума бы сходил от радостных переживаний. Плясал бы на улице и понесся бы в ближайший ночной клуб, чтобы отметить такое дело шампанским.
Самое смешное, что на самом деле он вообще не испытывал радости. Ему было грустно. Как-то уж очень легко все получилось. Всякий раз, когда он объявлял ставку, он был уверен в выигрыше. Ни дрожи, ни напряженного ожидания, ни страха проиграть. Разумеется, он понимал, что теперь может ездить по всему свету и выигрывать миллионы. Но так ли это интересно?
Генри вдруг осенило — если ты получаешь все, что хочешь, это не доставляет никакой радости. Особенно, если речь идет о деньгах.
И еще одно. Что если путь, который он проделал, стремясь овладеть способностями йога, полностью изменил его мировоззрение?
Очень может быть.
Приехав домой, Генри сразу же лег спать.
На следующее утро он поднялся поздно. Но чувствовал себя столь же подавленно, как и прошлой ночью. А выбравшись из постели и увидев огромную пачку банкнот, которая так и валялась на туалетном столике, он вдруг почувствовал острое отвращение к ним. Они ему не нужны. Он не мог объяснить почему, но факт оставался фактом: ему не нужно ни единого фунта из этой кучи.
Он взял в руки пачку. Триста тридцать банкнот по двадцать фунтов. Он вышел на балкон в темно- красной шелковой пижаме и посмотрел вниз.
Генри жил на улице Керзон, находящейся прямо в центре самого фешенебельного и дорогого района в Лондоне, знаменитого Мейфэр. Одним концом улица упирается в Беркли-сквер, другим — в Парк-лейн. Генри жил на третьем этаже, и в его спальне имелся нависавший над улицей балкончик со стальными поручнями.
Был июнь месяц, все утро полнилось солнечным сиянием, а часы показывали около одиннадцати. Хотя день был воскресный, гуляющих на тротуарах внизу было очень мало.
Генри вытащил одну двадцатифунтовую банкноту из пачки и бросил с балкона. Ветерок подхватил ее и понес в сторону Парк-лейн. Генри следил за ее полетом. Она кружилась и порхала в воздухе и, наконец, плавно опустилась на другой стороне улицы под ноги старику. Старик в длинном коричневом поношенном плаще и шляпе с обвисшими полями медленно брел по тротуару. Заметив порхающую перед носом банкноту, старик остановился и нагнулся за ней. Он схватил ее обеими руками и уставился на нее. Осмотрел ее со всех сторон. Поднес поближе к глазам. Потом поднял голову и поглядел вверх.
— Эй, вы там! — закричал Генри, сложив ладонь рупором. — Это вам! Подарок!
Старик встал, как вкопанный, держа банкноту перед собой и вглядываясь в фигуру на балконе.
— Положите ее в карман! — кричал Генри. — Отнесите домой! — Его голос разнесся далеко по всей улице, и немногочисленные прохожие, останавливаясь, задирали головы и смотрели вверх.
Генри взял вторую банкноту и бросил ее вниз. Зеваки внизу не двинулись с места. Только глядели. И
