Когда Николас устал от игры, Леон бросил озорной взгляд на жену.

— Теперь твоя очередь, Хелен, — он взглянул на мальчика. — Как думаешь, Николас, должен я покатать Хелен?

— Конечно! — закричал мальчик, сияя от радости.

— Нет, нет, — запротестовала она, пряча от ребенка зардевшееся лицо и трусовато двигаясь к дому. — Думаю, пора пить чай.

— Извини, Николас, Хелен считает себя старой для игр. — Леон покатывался со смеху.

— Старой? — она с грозным видом обернулась. — Это в твоем возрасте уже дрожат коленки. — Она увидела, как в его глазах появился предупреждающий огонек, и, не дожидаясь очередной колкости, побежала к дому. Леон с мальчиком бросились за ней.

Вечером, когда Леон отправился в кабинет сделать несколько деловых звонков, Хелен осталась с Николасом почитать на ночь сказки.

Прошло два часа, и, когда она спустилась в столовую, атмосферы веселья и непринужденности уже не ощущалось. Леон с каменным выражением лица маленькими глотками отпивал вино из высокого бокала. Черная рубашка и черные брюки делали его похожим на гангстера.

Она нахмурилась. Что-то в его виде беспокоило ее, хотя, имея один из крупнейших мировых счетов, можно позволить себе любую прихоть, в том числе и одежду мрачных оттенков от знаменитых дизайнеров.

Леон увидел, что она хмурится, и выражение его лица изменилось. Внезапно он обнаружил, что при виде жены его тело напрягается, он быстро теряет контроль над собой. Для человека гордого и независимого это открытие было настоящим ударом. С подросткового возраста он не ощущал такой тяги к женщине, как сейчас.

Хелен была в голубом платье, подчеркивающем тонкую талию и округлые бедра, на ногах — шелковые чулки и темно-синие туфли на высоких каблуках. Длинные светлые волосы были убраны в узел на макушке, несколько тонких прядей обрамляли лицо. Ее элегантность и утонченность удивили его. Она слишком быстро меняла обличье, выглядела то молоденькой Лолитой, то коварной и алчной охотницей за деньгами, то обычной земной женщиной в джинсах и свитерах, то превращалась в сказочную принцессу или леди из высшего общества.

Его всегда считали человеком прагматичным, чей ясный, не затуманенный эмоциями ум всегда вел к успеху в делах бизнеса, он легко вычислял людей. Так почему не вычислил собственную жену?

— Выпьешь? — коротко спросил он.

— Позже за ужином. — Хелен бросила на мужа быстрый взгляд и села за стол.

Леон, заняв место напротив жены, внимательно наблюдал за ней, пока Анна сервировала первое блюдо. Хелен оставалась для него загадкой. Красивая, целомудренная, любящая и сострадательная, к тому же страстная и динамичная — неудивительно, что он все время напряжен.

Никогда ни одна женщина не занимала его мыслей больше, чем минут десять в день, сейчас же, задумавшись, он не замечал вкуса еды.

Анна подала главное блюдо, и Леон встрепенулся.

— Завтра у меня деловые встречи до позднего вечера. — Она его жена, и ему не стоит отчитываться перед ней, нужно сосредоточиться на бизнесе. — Я договорился с Мэри Стефано, она отвезет Николаса вместе с тобой в садик. Младшие дети Мэри посещают его и очень довольны.

Хелен удивленно подняла глаза. Ужин проходил в молчании, и она надеялась, что улизнет в спальню, не перекинувшись с мужем и парой фраз. Он ковырял мясо вилкой, и напряжение, с каким он это проделывал, чувствовалось даже на расстоянии, хотя их разделял огромный стол.

— Могу ли я сказать «нет»? — спросила она.

— Во всяком случае, это ничего не изменит.

— А если садик мне не понравится? — холодно поинтересовалась Хелен, пряча гнев. — Прежде чем решать вопросы, связанные с ребенком, ты должен посоветоваться со мной.

Леон посмотрел на жену и вопросительно поднял бровь.

— Поверь моему слову, этот детский сад — лучший в Афинах, и так как мальчик уже знаком с детьми Мэри, он быстро адаптируется в новых условиях.

— А почему я должна доверять тебе? — Хелен хотелось поспорить, слишком быстро этот человек начал подчинять их с Николасом жизнь своим законам. — Ты заставляешь меня ужинать с тобой, а не с мальчиком, требуешь переодеваться к столу. — Она отодвинула тарелку. — А я не желаю подчиняться твоим правилам. Я не люблю садиться за стол перед сном. Предпочитаю легкий обед и ранний ужин. — Хелен понимала, что говорит глупости, и, чтобы остановиться, взяла стакан и сделала большой глоток вина.

— Интересно, как мы перескочили с обсуждения дошкольного заведения на прием пищи. Женский ум для меня тайна. — Его темные глаза ощупали ее тонкую фигурку, остановились на глубоком декольте, и в них запрыгали смешливые огоньки. — Довожу до твоего сведения, если ты не заметила, — я крупный мужчина, и маленькая яичница с ветчиной и бутерброд с сыром меня не удовлетворят. Хотя я могу понять, что они вполне удовлетворят Николаса или кого-нибудь твоего размера.

Ее неожиданно оскорбило замечание насчет маленького роста, хотя она не возражала против того, чтобы он называл ее «моя крошка» во время занятий любовью. В голове внезапно всплыли и бутерброды, которые она предложила ему, когда он впервые посетил ее дом.

— Тебе следовало сказать мне тогда, что ты очень голоден. Иногда ты не стесняешься заявлять о своих желаниях, — вспыхнула Хелен.

— Твоя правда, — хохотнул Леон. — Как только я оказался в отеле, я заказал себе внушительный ужин, но ты не казнись.

Она увидела озорно сощуренные глаза и вскипела.

— Словно это тебя изменит. — Этот человек ни в чем себе не отказывает, будь то поздний ужин или красивая женщина.

— Всякое бывает, — заметил он. Ее фиалковые глаза сияли как сапфиры, от ложбинки между грудей невозможно было отвести глаз. — Никогда не догадаешься... придет время, и ты узнаешь меня лучше и, возможно, испытаешь ко мне иные чувства, ну а пока заканчивай ужин. Не хочу, чтобы ты ослабла от голода.

Его насмешка была последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Хелен отодвинула стул и выскочила из-за стола.

— Пойду взгляну, как там Николас. В конце концов, он единственная причина, по которой я здесь.

— Как скажешь. — Леон посмотрел на часы на запястье. — Мне необходимо сделать несколько звонков на Дальний Восток. Часа через два поднимусь в спальню. — И с равнодушным кивком он начал резать свой стейк на кусочки.

Выходя, Хелен хлопнула дверью в надежде, что это его заденет, затем нашла в кухне Анну, поблагодарила ее за ужин и, к явному неодобрению старушки, попросила чашку какао.

Посмотрев на спящего Николаса, Хелен юркнула к себе в спальню.

Комната была меньше по размеру, чем хозяйская спальня. Кремовые и теплые желтые тона делали ее уютной и веселой. Вдоль стены стояли комод, туалетный столик и шкаф. Около окна помещались диван, стул и маленький стол — она сдвинула их вместе, чтобы освободить место для мольберта, на подоконнике разложила кисти, карандаши, мелки, краски и книги. Вышла не самая идеальная студия, но света было много, и Хелен осталась довольной.

Она откинулась на подушки и отпила какао. Горячий напиток успокоил нервы, и она впервые со дня прибытия расслабилась. Теперь это ее жизнь. Николас — ее единственный ребенок, она не перенесет расставания с ним, а муж скоро поймет, что лучше сохранять исключительно дружеские отношения. Секс вызовет натянутость, а это плохо скажется на мальчике.

Она свободна от иллюзий насчет Леона. Она для него лишь небольшое приключение, маленькая невинная штучка, волей судьбы занесенная в его дом. Он — человек, которому подвластен мир, а мир полон красивых женщин. Ему будет нетрудно найти кого-нибудь, кто бы удовлетворял его мужские потребности, всегда в запасе найдутся одна-две любовницы.