послано через Особые Обстоятельства. — Камера начала панорамировать в ту сторону, где — если только какой-нибудь незваный наглец не переставил мебель — должен был стоять стол. Потом экран почернел. Хамлис сказал: — Наш маленький друг. Но абсолютно безжизненный. Я просканировал его, и… [вырезано] прислал команду специалистов, чтобы они тоже посмотрели. Мертвая оболочка. Просто корпус без начинки, как нетронутое тело с аккуратно выскобленным мозгом. В центре есть небольшая полость, где, наверно, и находился его мозг.
Картинка вернулась. В кадре снова был Хамлис.
— Я могу только предположить, что эта машинка наконец согласилась на переделку и они сделали ей новое тело. Странно только, что они прислали сюда старое. Скажите, что с ним делать. Жду скорого ответа. Надеюсь, что мое послание найдет вас в добром здравии и что удача сопутствует вам в задуманном. Примите самые лу…
Гурдже выключил экран, быстро встал, подошел к окну и, нахмурившись, выглянул во двор внизу.
По его лицу медленно расползалась улыбка. Мгновение спустя он беззвучно рассмеялся, подошел к переговорному устройству и попросил слугу принести вина. Он подносил бокал к губам, когда через окно влетел Флер-Имсахо, вернувшийся с очередной экскурсии. Корпус его был покрыт пылью.
— Вы, кажется, довольны собой, — сказала машина. — За что пьем?
Гурдже заглянул в янтарные глубины бокала и улыбнулся:
— За отсутствующих друзей.
Следующий матч состоял из трех игр. Гурдже должен был играть против Йомонула Лу Распа, звездного маршала в экзоскелете, и моложавого полковника Ло Фрага Траффа. Гурдже знал, что оба они считаются ниже рангом, чем Крово, но шеф разведки играл так плохо (и, вероятно, должен был утратить свой пост), что Гурдже по всем признакам ждала теперь более тяжелая игра. Двое военных должны были естественным образом объединиться против него.
Никозару предстояло играть против старого звездного маршала Вечестедера и министра обороны Джилно.
Гурдже проводил все время, изучая партии противников. Флер-Имсахо продолжал свои вылазки. По его словам, он видел, как целый фронт надвигающегося пламени был погашен проливным дождем. Через два дня он обнаружил, что сухие растения на этом месте снова занимаются огнем.
Это было впечатляющее зрелище, сказал автономник, свидетельство того, что огонь — неотъемлемая часть экологии планеты.
Придворные днем развлекались охотой в лесу, а по вечерам — живыми или голографическими представлениями.
Гурдже находил эти развлечения однообразными и скучными. Единственное, что представляло хоть какой-то интерес, это дуэли; обычно дрались азадианцы-мужчины. Происходило это в ямах, вокруг которых стояли, крича и делая ставки, игроки и имперские чиновники. Лишь изредка исход оказывался смертельным. Гурдже подозревал, что в замке по ночам устраиваются развлечения иного рода и неизменно заканчиваются смертью одного из участников. Его туда не приглашали, и предполагалось, что он и знать об этом не должен.
Но мысль об этом больше не беспокоила его.
Ло Фраг Трафф был молодым верховником; бросался в глаза шрам, который рассекал его щеку от брови почти до рта. Играл он быстро, свирепо, как действовал и в рядах Имперской звездной армии. Самым знаменитым его подвигом было уничтожение Юрутипейгской библиотеки. Трафф тогда командовал небольшим наземным отрядом в войне против одного гуманоидного вида. Война в космосе временно зашла в тупик, но Траффу, благодаря изрядному военному таланту и удаче, удалось достичь вражеской столицы по земле. Враг запросил мира, поставив условием, чтобы их огромная библиотека, известная среди всех цивилизованных видов Малой туманности, осталась нетронутой. Трафф знал, что, откажись он от этого условия, боевые действия продолжатся, и потому дал слово, что ни одна буква, ни один пиксель на древних микрофайлах не будет уничтожен и все они останутся в целости и сохранности.
Трафф имел приказ от своего звездного маршала — уничтожить библиотеку. Сам Никозар, который в то время только-только пришел к власти, утвердил этот приказ одним из своих первых эдиктов. Покоренные расы должны знать: если они разгневают императора, то наказания им не избежать.
Хотя никого в империи нимало не волновало, нарушит ли один из ее верных солдат свое соглашение с какими-то инопланетянами, Трафф знал, что данное им слово священно и, если он его нарушит, никто больше не поверит ему.
Трафф уже знал, что нужно делать. Он разрешил проблему, перетасовав библиотеку, — поставил все слова в ней в алфавитном порядке, а пиксели в иллюстрациях расположил в порядке цвета, оттенка и яркости. Исходные микрофайлы были записаны вновь с перекодировкой, что дало миллионы томов, каждый со словами «и», «а», «он», «она» и так далее. Иллюстрации же превратились в поля чистого цвета.
Конечно, после этого начались беспорядки, но Трафф к тому времени уже контролировал ситуацию и, как он объяснил негодующим охранникам-камикадзе (которые таки исполнили свой долг) и Верховному суду империи, слово свое он сдержал — не уничтожил и не взял в качестве трофея ни единого слова, картинки или файла.
Посередине игры на Доске начал Гурдже понял кое-что весьма примечательное: Йомонул и Трафф играют друг против друга, а не против него. Играли они так, словно ожидали, что Гурдже в любом случае одержит победу, а между собой сражались за второе место. Гурдже знал, что эти двое не питают друг к другу особой любви. Йомонул представлял старую гвардию военных, а Трафф принадлежал к новой поросли молодых и дерзких искателей приключений. Йомонул придерживался тактики переговоров и минимального применения силы, Трафф предпочитал делать сокрушительные ходы. Йомонул либерально относился к другим видам, Трафф был настоящим ксенофобом. Учились они в традиционно враждовавших колледжах, и все различия между ними ярко проявлялись в игре. Йомонул играл обдуманно, осторожно и отстраненно, Трафф был агрессивен до бесшабашности.
К императору они тоже относились по-разному. Йомонул смотрел на монархию с философских и прагматических позиций, тогда как Трафф был фанатично предан самому Никозару, а не трону. Каждый презирал убеждения другого.
И тем не менее Гурдже никак не предполагал, что они будут более-менее безразличны к нему и вцепятся друг другу в глотки. Он опять чувствовал себя слегка обманутым, потому что настоящей игры вновь не получилось. Единственным утешением было то, сколько яда вливали военачальники в свои ходы: это количество, бесспорно, впечатляло, хотя было губительным для обоих игроков, да и просто ненужным. Гурдже курсировал по доске, спокойно набирая очки, пока военные выясняли отношения. Он выигрывал, но не мог подавить чувства, что двое других получают от этой игры гораздо больше него. Он думал, что они воспользуются физической опцией, но сам Никозар запретил на этом этапе подобные вещи. Гурдже знал, что два игрока ненавидят друг друга и в то же время не хотят рисковать, боясь вылететь из военной иерархии.
Настал третий день игры на Доске начал. Гурдже во время ланча сидел перед настольным экраном. До конца перерыва оставалось еще несколько минут, и Гурдже в одиночестве смотрел репортаж о том, как блестяще идут дела у Ло Теньоса Крово в игре против Йомонула и Траффа. Тот, кто играл за Крово (только не он сам, — шеф разведки наотрез отказался участвовать в фальсификациях), блестяще подражал стилю верховника. Гурдже едва заметно улыбался, следя за новостями.
— Размышляете над своей грядущей победой, Жерно Гурдже? — спросил Хамин, опускаясь на стул с другой стороны стола.
Гурдже повернул экран к нему:
— Не рановато ли?
Старый лысый верховник, ехидно улыбаясь, впился глазами в экран.
— Гмм, вы так думаете? — Он протянул руку, выключил экран.
— В жизни многое меняется, Хамин.
— Вы правы, Гурдже, кое-что меняется. Но я думаю, ход этой игры останется неизменным. Йомонул и Трафф продолжат свою тактику — они будут игнорировать вас и изничтожать друг друга. Вы одержите
