ее, проанализировать вместе с другими…

— Это невозможно. Мне позволено рассказать вам то, что я рассказываю, но дальше это не может пойти. Вы дали слово, Жерно Гурдже.

— А если я его нарушу?

— Все будут думать, что это ваши выдумки, а документальных подтверждений вы представить не сможете.

— Но к чему вся эта секретность? Чего вы боитесь?

— Видите ли, Жерно Гурдже, мы не знаем, как нам быть. Эта проблема посложнее тех, с какими Контакт сталкивается обычно. Как правило, Контакт применяет уже наработанные методы. Мы накопили достаточный опыт общения со всеми типами варварских обществ и знаем, что годится для той или иной цивилизации. Мы ведем мониторинг, контролируем, производим перекрестную оценку, моделируем с помощью Разума и обычно принимаем все возможные меры, чтобы выбрать верный образ действий… но с азадом мы столкнулись впервые, и у нас нет никаких шаблонов, никаких надежных прецедентов. Тут приходится включать интуицию, а это накладывает немалую ответственность, если имеешь дело с целой звездной империей. Вот почему к делу подключены Особые Обстоятельства — мы привычны к заковыристым ситуациям. А эта, откровенно говоря, такова, что заковыристее не бывает. Если мы сообщим всем об азаде, то общественное мнение будет понуждать нас к принятию решения… что на первый взгляд, может, и не плохо, но последствия могут быть катастрофическими.

— Для кого? — скептическим тоном спросил Гурдже.

— Для народа империи и для Культуры. Не исключено, что нам придется предпринять полномасштабную интервенцию; вряд ли это можно будет назвать войной, потому что технологически мы намного их опережаем, но для контроля над империей нам придется оккупировать систему, а это сильно истощит наши ресурсы и ухудшит нравственный климат в Культуре. В конце концов такое предприятие будет признано ошибочным, пусть даже наш народ горячо одобрит решение начать войну. Народ империи окажется в проигрыше, объединившись против нас, а не против собственного прогнившего режима, и будет отброшен на сто-двести лет назад, Культура же окажется в проигрыше, подражая тем, кого презирает. Мы станем захватчиками, оккупантами, гегемонистами.

— Кажется, вы вполне уверены, что поднимется волна общественного мнения.

— Позвольте объяснить вам кое-что, Жерно Гурдже. Азад — игра азартная, нередко даже на самых высоких уровнях. Ставки иногда бывают просто жуткими. Я сильно сомневаюсь, что на тех уровнях, на которых будете играть вы, вас втянут во что-либо подобное, но в империи, случается, ставкой служат престиж, честь, собственность, рабы, услуги, земли и даже физические обязательства.

Гурдже, выждав немного, вздохнул и произнес:

— Что же такое «физические обязательства»?

— Игроки ставят на кон пытки и увечья.

— Вы хотите сказать, что, проиграв… подвергаетесь пыткам и увечьям?

— Именно. Например, кто-нибудь может поставить палец против злостного анального изнасилования мужчиной верховника.

Гурдже несколько секунд безразличным взглядом взирал на машину, потом, тряхнув головой, медленно произнес:

— Но это же… варварство.

— Вообще-то это позднее добавление к игре, и правящий класс считает его довольно либеральной уступкой, поскольку теоретически она позволяет бедняку делать ставки на равных с богачом. До того как стали возможными физические обязательства, богач всегда мог сделать ставку, которую бедняк неспособен побить.

— Вот оно как. — Правило показалось Гурдже логичным, хотя и аморальным.

— Азад не из тех вещей, о которых можно думать с холодной головой, Жерно Гурдже. В империи делалось то, что средний житель Культуры счел бы омерзительным. Программа евгенических манипуляций снизила уровень интеллекта мужчин и женщин. Избирательная стерилизация с целью контроля над рождаемостью, организация голода в определенных областях, массовые депортации и расово- ориентированная система налогообложения привели к чему-то вроде геноцида, и, как следствие, почти все обитатели их родной планеты стали одинакового цвета и телосложения. Их отношение к пленным, к их обществам и творениям в равной мере…

— Слушайте, вы что — серьезно? — Гурдже встал и вошел в голограмму, глядя на невыразимо сложное игровое поле, которое вроде бы находилось под его ногами, но на самом деле было отделено от него целой бездной пространства. — Вы говорите правду? Эта империя и в самом деле существует?

— Именно так, Гурдже. Если вам нужно подтверждение моих слов, то я могу добиться для вас специального разрешения непосредственно от ВСК и других Разумов, в чьем ведении это находится. Вы можете получить все нужные вам сведения об империи Азад, начиная от первых робких контактов до последних сообщений в реальном времени. Все это правда.

— А когда у вас были первые робкие контакты? — Гурдже повернулся к автономнику. — Давно вы уже владеете этой информацией?

Автономник поколебался.

— Недавно, — сказал он наконец. — Семьдесят три года.

— Да, похоже, вы не очень торопитесь, а?

— Только тогда, когда у нас нет иного выбора.

— И что думает о нас империя? Выскажу предположение, что вы им не говорили о Культуре.

— Замечательно, Жерно Гурдже. — В голосе автономника послышался чуть ли не смех. — Нет, всего мы им не сообщили. Автономник, которого пошлют с вами, должен будет полностью ввести вас в курс дела. С самого начала мы обманывали империю насчет нашего истинного распространения во Вселенной, численности, ресурсов, технологического уровня и конечных намерений… хотя, безусловно, это стало возможным только из-за относительной малочисленности продвинутых обществ в том районе Малой туманности. Азадианцы, например, не знают, что Культура базируется в основной галактике, полагая, что мы прибыли из Большой туманности и лишь вдвое превышаем их по численности. Они почти не имеют представления об уровне генной инженерии у обитателей Культуры или о развитии машинного интеллекта. Они никогда не слышали о корабельном Разуме или о ВСК… С самого первого контакта они, конечно же, пытаются разузнать о нас побольше, но безуспешно. Они, вероятно, думают, что у нас есть родная планета или что-то похожее. Сами они очень плането-ориентированы, используют методы планетоформирования для создания обитаемых экосфер или, что происходит чаще, покоряют уже населенные планеты. В плане экологии и нравственности они стоят очень низко. Почему они пытаются разузнать о нас побольше? Да чтобы завоевать. Они хотят подмять под себя Культуру. Беда их в том, что, при всем их упрямстве и азарте, они в высшей мере боязливы — ксенофобы и параноики одновременно. Мы не отважились сообщить им о размерах и мощи Культуры из опасения, что вся их империя от этого знания может самоуничтожиться, — такие вещи уже случались, хотя и задолго до появления Контакта. Мы значительно усовершенствовали свои методы. Но искушение все равно остается, — сказал автономник так, словно размышлял вслух, а не обращался к Гурдже.

— Судя по вашим словам, — сказал Гурдже, — они настоящие… — он хотел было сказать «варвары», но это слово показалось ему недостаточно сильным, — животные.

— Гмм, — пробормотал автономник. — Вы бы поосторожнее. Животными они называют тех, кого покорили. Конечно, они животные — так же, как и вы; так же, как я — машина. Они в полной мере разумны, и общество у них не менее сложное, чем наше. А в некоторых отношениях даже сложнее. То, что мы нашли их на примитивной, с нашей точки зрения, стадии развития, — чистая случайность. Одним ледниковым периодом на Эа меньше, и дела вполне могли бы обстоять наоборот.

 Гурдже задумчиво кивнул, глядя, как двигаются по игровому полю безмолвные инопланетяне в искусственно воспроизведенном свете далекого чужого солнца.

— Но, — живо добавил Уортил, — поскольку этого не случилось, то и беспокоиться не о чем. А теперь… — сказал он, и они внезапно снова вернулись в комнату Икроха: голографический экран выключился, затемнение с окон исчезло; Гурдже моргнул от внезапного солнечного света. — Уверен, вы понимаете: я сказал лишь малую частичку того, что вы должны узнать, но по крайней мере вы получили от