складываясь пополам, ты подскакиваешь к нему сбоку и прижимаешь прокладку к его рту — дробовик выскальзывает из его рук, ты заходишь ему за спину и второй рукой захватываешь его шею. Он бешено сопротивляется, впечатывает тебя спиной в стену, твои очки слетают, но ты крепко его держишь. Он пытается вздохнуть поглубже, и эфир быстро делает свое дело. Он обмякает в твоих руках. Ты опускаешься вместе с ним на пол, продолжая плотно прижимать прокладку к его лицу. Он делает еще одно слабое движение и затихает.

Ключи от коттеджа у него в кармане брюк. Ты укладываешь его в позу для восстановления дыхания и направляешься к двери. Выключаешь свет в прихожей, достаешь из рюкзачка прибор ночного видения и осматриваешь окрестности. Все вроде спокойно. Ты закрываешь дверь и запираешь ее, оставив выключенной сигнализацию. Снимаешь усы и парик, подбираешь с пола разбитые очки и запихиваешь все это в рюкзачок. А из рюкзачка достаешь вязаную лыжную шапочку и натягиваешь ее на голову.

Ты заглядываешь на кухню, но там кафельный пол. Тащишь его в гостиную, льешь еще эфир на прокладку и оставляешь ее у него на лице, после этого свертываешь ковер. Достаешь из рюкзачка пистолет для гвоздей и пришпиливаешь его одежду к полу — брючины и рукава его пиджака и рубашки крепятся к широким половицам в пяти или шести местах. Дело это шумное. Затем ты снимаешь с его лица прокладку и пистолетом открываешь ему рот, убедиться, что он не заглотил язык. Поворачиваешь его лицо набок.

Сэр Руфус Кайус Сент-Леджер Картер, если уж величать его полным великолепно английским титулом, роняет слюну на пыльные половицы.

Ты стягиваешь с него одну туфлю и носок, затем запихиваешь скомканный носок ему в рот и заклеиваешь липкой лентой. Поразмыслив, приставляешь пистолет к правой манжете его пиджака как раз в том месте, где кисть соединяется с предплечьем: пробей здесь гвоздем — ни за что не оторвет. Ты не уверен — делать это или нет; гвозди, пропущенные через его одежду, и без того держат его, как Гулливера в костюме от Армани; так что прибивать его руки вроде бы и ни к чему; к тому же воспользоваться пистолетом и в то же время избежать того, что само напрашивается, будет, пожалуй, элегантнее. Ты качаешь головой и откладываешь пистолет в сторону.

Он издает стон, затем его глаза медленно открываются, он видит тебя и пробует пошевелиться, но не может. Он вопит через нос. Ты уже начинаешь привыкать к этим носовым звукам.

Он дергается и вопит, а ты, оставив его, направляешься в кладовку, примыкающую к кухне, где у задних дверей стоят два баллона с жидким бутаном. Один пустой — в коттедже газовые плита и отопление, — ждет, когда его заберут. Второй, похоже, полный. Ты катишь его холодноватую массу в гостиную, где на полу все еще трепыхается сэр Руфус. Он взмок, хотя здесь отнюдь не жарко. Краешек липкой ленты в уголке его рта отошел. Он пытается прокричать что-то, но не понять что.

Ты подтаскиваешь легкий стул к нетопленому темному каменному камину и ставишь так, чтобы ему было видно. Подкатываешь баллон с газом к стулу, затаскиваешь на подлокотники, и он съезжает по ним к спинке. Стул грозит опрокинуться, но ты пододвигаешь его к выступающей части камина — здесь он никуда не денется. Сэр Руфус все еще пытается выплюнуть кляп. Ты заглядываешь в свой рюкзачок и вытаскиваешь оттуда клапан с резиновой трубкой и медным наконечником, закрепляешь его на баллоне.

За спиной у себя ты слышишь кашель, отхаркивание.

— Послушайте! Бога ради! Зачем все это? Прекратите! Я богат! Я могу…

Ты подходишь к нему, ставишь ногу ему на голову и снова смачиваешь прокладку эфиром.

— Рх! Послушайте, у меня здесь есть деньги! Господи! Не…

Ты снова накидываешь ему на лицо прокладку. Несколько секунд он еще борется, но потом затихает. Ты заклеиваешь ему рот другой — более длинной полоской ленты.

Тебе не сразу удается вставить клапан — баллон на легком стуле не очень устойчив. Затем ты проверяешь, как идет газ, и в это время слышишь свистящий, хлюпающий звук, поворачиваешься и видишь, что его рвет через нос — две струйки блевотины фонтанчиками выплескиваются из ноздрей и растекаются по половицам.

— Черт, — говоришь ты, быстро подходишь к нему и срываешь ленту у него со рта.

Он, захлебываясь, ловит ртом воздух, почти задыхается, из его рта появляется новая порция блевотины и расползается по полу. Ты чувствуешь запах чеснока. Он еще немного кашляет, потом начинает дышать полегче.

Теперь ты уверен, что он не захлебнется собственной блевотиной, он даже начинает издавать какие- то нечленораздельные звуки, и ты, приподняв его голову за редкие волосы на затылке, несколько раз обматываешь ее вкруговую и через рот липкой лентой.

Ты укладываешь в рюкзачок свои вещички, а он в это время лежит рядом, ворочается — сначала слабо, а потом сильнее, из его носа вырываются звуки — сначала тихие, потом громче; стоны сменяются тем, что было бы громким криком, сумей он открыть рот.

Ты присаживаешься на корточки рядом с баллоном, где висит закручивающаяся вверх петля резинового шланга с медным наконечником. На мягком сиденье стула — черная и неуместная здесь железная каминная решетка. Ты проволокой привязываешь медный наконечник к этой решетке, направив его на обшарпанную красную поверхность баллона сантиметрах в пятнадцати над ним.

Голова сэра Руфуса в полутора метрах от стула. Ему все прекрасно видно.

— Итак, сэр Руфус, — говоришь ты, дергая воображаемый вихор и продолжая подражать монотонному уэльскому выговору. Ты хлопаешь по баллону. — Полагаю, вы знаете, что такое блеве,[39] не так ли?

Его глаза готовы вылезти из орбит. Его голос через нос звучит глухо, придушенно.

— Конечно же знаете, — говоришь ты, улыбаясь под маской и кивая. — Ваше судно, ваш — вернее, вашей компании — танкер для перевозки сжиженного газа именно это и сделал в Бомбейском порту, верно? — Ты снова киваешь — этакий неторопливый кивок, тебе кажется, что именно так кивают уэльсцы. — Тысяча покойников, правильно? Да, но одни индийцы, верно? До сих пор приходится судиться, правда? Жаль, что такие глупости всегда занимают столько времени, да? Хотя, конечно, изменив структуру компании, оставив в ее владении всего лишь этот танкер, вы здорово упростили себе жизнь, а? На компенсации почти что и не пришлось раскошеливаться?

Он кашляет через нос, затем чихает и, кажется, пытается что-то крикнуть.

— Я слышал, эти блеве — ужасная штука, — говоришь ты ему, покачивая головой. — Никогда не задумывались, как это выглядит вблизи, а? — Ты опять киваешь. — Я-то об этом много думал. Ну, ладно, — ты поворачиваешься, чтобы похлопать по холодному толстому буртику газового баллона, — вот я тут приготовил такую штучку.

Ты поворачиваешь краник на клапане. Газ тихонько шипит. Ты вынимаешь из кармана зажигалку и подносишь ее к маленькому медному наконечнику, привязанному к каминной решетке. Ты щелкаешь зажигалкой, газ вспыхивает, тоненькое дрожащее пламя — синее с желтоватым отливом — устремляется к баллону.

— Ну нет, — говоришь ты, — это, пожалуй, не очень надежно, как вы считаете, сэр Руфус? Так можно всю ночь прождать! — Ты медленно поворачиваешь кран клапана, и наконец из сопла с ревом вырывается струя, а неистовое желто-голубое пламя принимается лизать круглый бок баллона. — Вот это уже лучше.

Теперь сэр Руфус визжит во весь голос, а его лицо багровеет. Ты надеешься, что его не хватит инфаркт до взрыва. Это было бы… как раз то, чего ждешь от таких скользких типов, они из любой задницы найдут лазейку. К сожалению, ты не можешь остаться, чтобы лично проконтролировать.

Открыв парадную дверь, быстро осматриваешь окрестности прибором ночного видения, руки у тебя трясутся, когда ты слышишь рев рвущегося из сопла газа в гостиной (хотя ты и знаешь, что еще несколько минут у тебя есть) и слабые, почти детские крики.

Дождь все еще идет. Ты закрываешь дверь, запираешь ее и быстро исчезаешь в ночи.

Пять минут спустя, когда ты уже готов завести мотоцикл и начинаешь волноваться — газ мог погаснуть, или сэр Руфус мог каким-нибудь образом освободиться, или его любовница появилась раньше времени и у нее был свой ключ, или что-то еще не сложилось, — ночь неожиданно сотрясается жутким взрывом, который освещает всю залитую дождем долину и висящие над ней тучи, образовав небольшое грибовидное облако раскаленного газа; оно поднимается, вращаясь, в темноте. Ты запускаешь двигатель, а