— Я не могу ждать. — На нее внезапно навалилась усталость. Захотелось просто закрыть глаза и уснуть. Забывшись, она хотела почесаться левой рукой.
И тут же коротко вскрикнула от боли.
— Что случилось? — немедленно осведомился Миц.
— Да так. Вспомнила, что надо оплатить счета.
Она несколько раз глубоко втянула воздух.
— Ха, — усмехнулся Миц. — Искушаешь судьбу, а?
— Да. Наверное, это судьба.
— Похоже, — ответил он. — О'кей. Посмотришь, смогу ли я заставить эту развалюху крутиться так же, как твоя…
— Ну, ладно. — В его голосе прозвучал страх. — Пора, малышка.
Они с полчаса, наверное, обсуждали все детали. Шеррис сообщила Мицу все данные, какие только смогла. Он с десяток раз прогнал их через свой компьютер, каждый раз получался ответ: «Возможно». Она разобралась с гироскопами, и корабль отозвался. Затем Шеррис установила режим, который должен был позволить ей использовать гироскопы для управления кораблем во время прохождения через атмосферу Ночного Призрака.
Они произвели десятисекундное впрыскивание воды в реакторный отсек, получив мощность, — ей это удалось, вода в трубах даже не замерзла. Затем они с Мицем взяли последний снимок снежных полей Призрака со своей базы через Длоана, который эскортировал туда поврежденный корабль Синуджа; выбрали большое снежное поле на экваторе. Миц передал ей изображение ее корабля со своего монитора — оба судна шли абсолютно параллельно, медленно вращаясь, в то время как вся система вращалась вокруг них. Она сделала Мицу комплимент по поводу его мастерского пилотажа, пытаясь не смотреть на повреждения.
Но теперь Мицу следовало удалиться, а ей — совершить последний рывок, надеясь, что реактору хватит воды, что вода не замерзла где-то по дороге, что насос сработает как надо, что не упадет мощность…
— Будь осторожен.
— Не беспокойся, — сказал он. — Тридцать секунд.
— Кто, я беспокоюсь? — возмутилась Шеррис, надеясь, что Миц не уловит в ее голосе страха и боли.
Шеррис напряглась, рука жутко болела. Она по-настоящему испугалась. Ей захотелось сказать Мицу, что однажды она уже испытала подобное — когда осталась жива, упав на снег. Но она никогда не могла досказать ему эту историю до конца, а он не настаивал. Еще она хотела сказать ему, что любит его и беременна от него… но промолчала.
— Послушай, э…, малышка, — сказал он (она мысленно представила выражение его лица; если бы не шлем, он обязательно почесал бы в затылке). — Я знаю, что… ну, ты понимаешь… Вещи, которые мы не обсуждали последние несколько месяцев, то есть с тех пор, как мы с тобой вместе, но…
— Ты слишком много хочешь сказать сразу, Миц, — прервала она его, ее глаза заполнились слезами. — Не надо. Скажешь мне все потом. Десять секунд…
Шесть секунд он молчал, затем произнес:
— Удачи, Шеррис.
Она еще раздумывала над ответом, когда настало время открыть клапан. Двигатель взревел, и ей пришлось сосредоточить все свое внимание на управлении. И все с помощью одной лишь носовой камеры с плоским изображением.
Планета всплыла на экране, словно огромная округлая белая стена. Корабль вошел в верхние слои атмосферы. Она включила передатчик и услышала шум помех.
— Миц!
— Я слы… те…
— Если затея провалится и после меня останется кратер, подумай, его назовут моим именем!
Миц что-то ответил, но она уже не слышала. Падающий корабль начал дрожать и завывать, прорезая атмосферу планеты.
Они сидели впятером на террасе таверны на окраине Фарпека. Шеррис предавалась воспоминаниям.
Четверо остальных наблюдали за огромным стомом, который кружил над полями в километре восточнее таверны, время от времени ныряя обратно в слои листьев Древодома. Вокруг гиганта вились птицы-обезьяноеды. Они делали мертвые петли, беспорядочными зигзагами сновали туда-сюда. Их крылья, похожие на зазубренные крючья, разрезали воздух. Стом — раза в четыре больше любого из своей свиты — двигался с тяжеловесной грацией и достоинством, со своеобразным изяществом покачивая массивной головой.
— Давай сюда, детка, — сказала Зефла.
Шеррис вручила ей свой мультивизор. Миц смотрел через пару полевых бинокуляров.
— Посмотри-ка вон туда, — пробормотал Миц.
Шеррис взглянула на Длоана, который смотрел в том же направлении. Он крепко ухватился за деревянные перила террасы, непроизвольно сжимая и разжимая пальцы. Стом поднялся выше, по- прежнему окруженный неряшливым сборищем обезьяноедов. Один из них все еще падал.
Тесной компанией они пришли пообедать в гостиницу под названием «Ржавый Гвоздь» на окраине города после целого дня, проведенного за осмотром достопримечательностей. Синудж не давал о себе знать с тех самых пор, как они оставили его у дверей монастырского госпиталя прошлой ночью. Предположительно, он пытался добиться аудиенции у короля и должен был оставить в гостинице записку, если появятся новости.
При свете дня Фарпек выглядел не так уж плохо. Люди казались дружелюбными, хотя из-за акцента с трудом можно было понять, что они говорят. Через полдня команда приняла решение приобрести местную одежду, дабы не привлекать к себе излишнего внимания. Их то и дело не без иронии спрашивали, что они, собственно, делают в такой глуши, как Фарпек.
Одной из основных трудностей стало добывание информации. По большей части это означало сомнительные методы вроде опроса всех встречных-поперечных; помимо ненадежности подобного способа, Шеррис вдобавок испытывала, несмотря на всю свою зрелость и искушенность, неприятное ощущение, что она снова стала маленьким ребенком, живущим во враждебном мире с его таинственностью и непонятной многозначительностью, из-за которых вечно приходится задавать вопросы, далеко не всегда получая ответы.
Первое, что они сделали по совету двух проводников, собиравшихся уходить обратно к границе, — привели своих топтунов в стойла в пригороде. Там они продали животных за несколько большую цену, чем приобрели (причем Миц не упустил случая поторговаться), и после чего почувствовали себя заправскими туристами.
При свете дня они осмотрели главную площадь. Широкие здания, по большей части без крыш, сгрудились вокруг мощенного брусчаткой пространства. Словно толпа странных прямоугольных великанов, стоящих плечом к плечу и глазеющих на происходящее на площади. Большинство зданий имело веселую раскраску и было усеяно пестрыми навесами, под которыми прятались небольшие мастерские и лавочки, выглядывающие из-под навесов, будто носки лакированных туфелек из-под чуть приподнятых подолов.
Люди тоже оказались довольно занятными. Верховые встречались редко, видать, топтуны были не всякому по карману. Одевались жители Фарпека просто, однако одежда по большей части была ярких тонов. Физически горожане сильно разнились между собой, если не считать общего для всех — неизменно бледного цвета кожи; одни были тучны, другие же — болезненно худые. Попадались и нищие, одетые в грязные тряпки, и калеки.
Путешественники осмотрели снаружи Фарпекский замок — симметричное каменное трехэтажное
