Но тот уже перекинул ногу через стебли и перемахнул на свой балкон. Ветерок опять коснулся ее щеки.
— Маньяк! — прошептала она. — Осторожно…
Вспыхнул свет; Миц с уханьем перевалился через ограду, снова послышалось шуршание, затем его торжествующий голос: — Вот и все! Совсем не трудно.
— Ты ненормальный, Годзикама.
— А я этого никогда и не отрицал. Приятно побыть ненормальным. Спокойной ночи, моя прекрасная леди.
— Спокойной ночи, идиот.
Он послал ей звучный воздушный поцелуй и скрылся. Она ждала. Через секунду послышался глухой стук и стон Мица:
— Ой!
Она улыбнулась в темноту. Миц наверняка врезался во что-нибудь нарочно, просто чтобы посмешить ее.
Наверху вновь вспыхнул свет, на мгновение озарив окружающий ландшафт, и тут же погас. Наступившая темнота показалась ей еще более непроницаемой.
Глава 12
Снегопад
Они были любовниками вот уже несколько месяцев. Им довелось только один раз еще побывать в Микенах после фестиваля ароматов и того путешествия в гондоле по длинному тёмному руслу канала. Оба упивались собственным счастьем; во время их второго приезда в Малишу вновь был праздник. Люди отмечали семь тысяч двадцать первую неделю со Дня Основания; повсюду царило пьяное веселье, все расхаживали в старинных костюмах, поедая дешевую еду и время от времени принимая наркотики.
Они ели, пили и танцевали, прокатились в гондоле по каналам и смотрели на живые голограммы в городском небе, изображающие прибытие первых колонистов, происшедшее семь миленниумов назад. Затем эти голограммы сменились картинами микенской истории, в то время как они брели, держась за руки, к своей гостинице у подножия голого холма неподалеку от военного музея.
Голографическое шоу завершилось показом избранных отрывков хроники текущей войны. Они уже стояли на пороге гостиницы. Над городом летели в строю мерцающие эскадроны освобожденных налоговых клиперов; подвергались бомбардировке бункеры астероидов Фрастериса и Духа ночи; бунтовали шахтеры Ночного Призрака; взрывался налоговый крейсер.
— Ха, — сказал Миц, увидев вспышку яркой гибели крейсера, медленно гаснущую в небе Малишу. — А ведь это мы его остановили возле Ночного Призрака, верно?
Она взглянула на вторичные взрывы, расцветающие внутри сферы, образованной разлетевшимися обломками крейсера.
— Да, — подтвердила она, прижимаясь к Мицу и обвивая его руками. — Это, конечно же, наш приятель.
Она провела ладонью по его груди, обтянутой мундиром.
— Пойдем наверх, хорошо?
Повернувшись, она ухватила его за плечо и попыталась повернуть лицом к двери.
— Черт. — Он покорно поплелся следом. — Это же мы его доконали. Нам наверняка полагаются проценты с этого шоу.
Их комнаты размещались на верхнем этаже — просторное помещение с полупрозрачным зеленым колышущимся пологом Древодома вместо потолка. Листья легким куполом вздымались над несколькими колоннами.
Они занимались любовью на кровати, стоявшей рядом с зеркальной стеной. Она сидела на его коленях, прижимаясь щекой к его щеке, в тусклом свете вечернего города, пробивающемся сквозь ажурную крышу. Он поддерживал ее одной рукой, другой обнимая за плечи; он ласкал и гладил ее грудь, живот и жесткую поросль внизу живота, а она целовала и ласкала его лицо, руки, бедра; он медленно двигался под ней, а она на нем, то отдаляясь, то снова сближаясь.
Тяжело дыша, они то смотрели друг на друга, то переводили взгляд в зеркало, растворяясь друг в друге с какой-то торжественностью. Весь мир, вся Вселенная жила в едином ритме вместе с ними, а потом окружающее и вовсе перестало существовать, осталась только всепоглощающая радость.
Вспышка была неожиданной и ослепительно яркой. Оба застыли с открытым ртом, задрав головы и глядя на потолок из листьев. Затем, когда вслед за вспышкой в комнату ворвался треск и грохот, они одновременно взглянули на свое отражение в зеркале и расхохотались. Не переставая смеяться, они повалились на кровать, освещаемые разноцветными огнями, которые мелькали в листве.
— Что за черт, вот так облом, — проговорила она сквозь смех.
— Неудачная шутка, — согласился Миц.
Он пошевелился, и Шеррис перекатилась на спину. Она лежала рядом с ним, тихонько покусывая его сосок.
— Ты что, уже скис?
— Да нет же, будь я проклят. — Он ткнул пальцем вверх. На «потолке» мелькали красные и зеленые блики, и сверху доносились раскаты пулеметных очередей. — Но вот это чертовски отвлекает!
Поразмыслив минуту, Шеррис соскочила с кровати.
— У меня есть идея.
Она заткнула уши небольшими комками бумаги, предварительно пожевав их; затем проделала то же самое с ушами Мица. Шум салюта стих.
Затем подобрала с пола свои трусы и аккуратно разорвала их на две части.
— Эй, — донесся до нее еле слышный голос Мица. — Это же мой подарок…
Шеррис покачала головой, прижав палец к губам. Оторвав две черные полоски тонкого душистого материала, она завязала ему глаза так, чтобы не оставалось ни малейшей щелочки, а потом себе.
И они продолжали заниматься любовью в почти полной темноте, точно двое слепых, доверяясь лишь осязанию, под отдаленный шум, похожий на рокот прибоя.
Она ослепла. Оглушенная мешаниной звуков, Шеррис знала, что ее повсюду окружают яркие вспышки света. Какой-то частью своего сознания она понимала, что это смешно, ведь еще совсем недавно она была в подобной ситуации, но засмеяться так и не смогла.
К тому же ей приходилось беспокоиться обо всех остальных. Ведь это ее работа. Она услышала, как кто-то тихо зовет ее по имени. Железный привкус во рту, запах гари. Горит! Пожар! Немедленно беги! — кричал голос внутри. В ушах нарастал оглушительный рев. Беги! Но бежать было некуда, и она прекрасно знала об этом. Надо вспомнить что-то еще, что-то очень важное. Но никак не вспомнить что именно. Голос, зовущий ее по имени, продолжал звенеть в ушах. Ну почему они не оставляют ее в покое? Она уронила на грудь голову, ставшую вдруг слишком большой и тяжелой. Едкий запах гари усиливался. Зачесался нос. Она подняла руку, чтобы почесаться, и вдруг ее левая рука превратилась в трубу, по которой текла, переполняя ее тело, жгучая боль. Она пыталась закричать, но не смогла. Шеррис начала задыхаться. Она хотела откинуть голову назад; шлем с тяжелым звоном ударился обо что-то непонятное. Ах да, ведь на ней же шлем. Но в шлеме неудобно…
— Шеррис! — донесся до нее сквозь рев еле слышный голосок.
— Да, я слышу, — пробормотала она, кашляя и отплевываясь. Она попыталась шевельнуть левой, и ее тут же пронзила боль. Теперь ей удалось закричать.
Она снова сплюнула. В ушах стучало и вперемешку с неукротимым ревом и визгом галдело множество голосов.
— Шеррис? — услышала она свой собственный голос.
— Шеррис! Отвечай же!..
