Когда огонь их почти догнал, один из гребцов выхватил из-за пояса пистолет и вложил его себе в рот; голова откинулась назад, и он упал, перегнувшись через борт катамарана, как раз в тот момент, когда пламя охватило лодку.
Поднявшийся дым скрыл их от нее. Теперь даже здесь, на высоте мостика, было жарко и ветрено, и она уже не видела ничего, кроме сплошного огня.
Она пошла по палубе обратно к мостику, уклоняясь от облаков дыма.
Каюта Филиппа; ничего нет.
Кладовка, где они обычно оставляли акваланги; опять ничего.
Вся в поту, она, спотыкаясь, сбежала вниз по ступенькам, влетела в машинное отделение и, не останавливаясь, промчалась через него в мастерскую.
«Молиться? – подумала она и решила: —Нет, не буду». Мастерская. Вот он.
Она схватила акваланг. Полный баллон.
К тому времени, когда она выбежала на палубу с правого борта, пламя уже надвинулось кавалерийской лавой и, разворачиваясь на скаку, готово было сомкнуться за кормой «Ле Серкля». Она надела акваланг, проверила клапаны и приборы.
Взглянула вниз. Прыгать придется высоко.
Взглянула вверх на клочок еще чистого неба, хотела подождать, пока перед глазами пройдет вся ее жизнь, но потом решила, что это еще успеется, после чего перелезла через леер.
Мгновение она помедлила, повиснув над плоской темной поверхностью покрытого нефтью озера. Потом надела и закрепила на лице маску.
Ну, была не была! – подумала она и прыгнула.
Она отпустила руки, свернувшись, как эмбрион. В ушах засвистел ветер, крепчая с каждым мгновением. Удар получился такой сильный, что она испугалась, не перепутала ли она борта и не упала ли на что-то твердое – на понтон, на лодку, на камень. От удара из ее легких вышибло воздух, и она выпустила загубник. Она забарахталась в пустоте, потерянная, лишенная воздуха, обвешанная резиной и металлом, окруженная холодом и увеличивающимся давлением.
Она опамятовалась, заработала ногами, нашла загубник и затолкала его на место, вдохнула и сплюнула, вдохнула еще раз и почувствовала воздух, открыла глаза. Маска была на месте, но вокруг ничего не было видно.
Ну, и что дальше?
Сбоку был виден медленно расплывающийся свет. Она продула мундштук, но тут же сообразила, что это уже не первый ее вдох. Она успокоилась, проглотила немного отдающей нефтью воды и в конце концов ощутила глоток свежего воздуха. Заметив, что продолжает погружаться, она всплыла повыше, выровняла глубину и энергично поплыла, жалея о том, что у нее нет ласт.
Над головой разливался свет. Не имея возможности увидеть поверхность, если не считать тусклого оранжевого света над головой; не имея фонаря, чтобы посмотреть на глубиномер, ей оставалось только ориентироваться по тюканью в голове. Воздух из баллонов поступал сильным и устойчивым потоком, а вода обтекала тело, медленнее, чем когда плывешь с ластами, но все же… а огонь наверху покрывал поверхность озера.
Она ждала, что вот-вот напомнит о себе неисправность, которая проявилась у Филиппа во время последнего погружения; сейчас неисправность проявится, и она – ха, ха – задохнется. Что, если тогда не просто заклинило стрелку! Однако ничего не случилось. Над головой бушевало пламя, а она плыла под ним снизу. Один раз она даже перевернулась на спину, увидела наверху горящую нефть и чуть не рассмеялась.
Доплыв до границы круга, за которой обычный дневной свет, просачиваясь в воду, напоминал полупрозрачный занавес, скрывающий обширную и невидимую сцену, Хисако Онода оглянулась и увидела мертвую точку, черную дыру, глаз бури в сердце вселенной.
Пожар достиг своего апогея; пламя охватило все, до чего могло добраться (вода вокруг нее содрогнулась, и она решила, что это взорвались танки «Ле Серкля» или какие-нибудь оставшееся в катамаране боевиков боеприпасы), а когда две руки пламени сошлись, сомкнув объятия, и вся коричневая нефтяная монета вспыхнула, то в ее центре больше не осталось воздуха, чтобы питать пламя, кислород оставался только по краям, где продолжался кольцевой пожар, посылая в чистый воздух Панамы столбы огня и дыма, кольцо огня диаметром в километр полыхало вокруг темной безжизненной сердцевины.
Какое-то мгновение Хисако Онода еще смотрела на это зрелище, потом повернулась и поплыла навстречу лучам далекого света, падающего с объятого заревом неба.
Примечания
1
Демередж [англ. demurrage] – мор. неустойка, уплачиваемая судовладельцу грузовладельцем (фрахтователем) за простой судна в порту сверх обусловленного договором срока.
2
Fantasia del Mar (исп.) – морская фантазия. Вместо испанского слова «море» (mar) Бэнкс почему-то использует французское (mer). (Зд. и далее прим. отв. ред.)
3
NHK – одна из крупнейших японских теле– и радиокомпаний, основана концерном «Тосиба».
4
Takara (яп.) – ценность, услада; fukuro (яп.) пакетик; в сочетаниях «ф» озвончается и становится «б».
5
Тофу – соевый творог. Изготавливается из отваренных и протертых соевых бобов, напоминает по виду мягкий пористый сыр.
6
Гайдзин (яп.) – иностранец, не японец.
7
Сусукино для русского уха звучит особо душевно квартал развлечений в Саппоро, содержащий на небольшой площади примерно 4600 всевозможных увеселительных заведений; считается «японским Лас- Вегасом».
8
Por favor (исп.) – пожалуйста.
9
Сябу-сябу – нежная телятина ломтиками, в течение буквально нескольких секунд обваренная в овощном бульоне с капустой, грибами, тофу, травами. Темпура кусочки обжаренной в масле панированной свиной отбивной; возможно, идея блюда позаимствована японцами у португальцев в XV в., и в его названии четко виден латинский корень «храм», т. е. храмовая еда.
10
Dado (исп.) – кости.
11
«Сорокадевятники» – прозвище золотоискателей, хлынувших в Калифорнию в 1849 г., когда там началась золотая лихорадка.
12
Всеобщая компания межокеанского канала (фр.).
13
«Генерал-ананас» – Мануэль Норьега (р. 1934), военный диктатор Панамы, очень ряболицый, откуда и прозвище; свергнут в 1989 г. в результате американского вторжения, вывезен в США и, хотя 30 лет работал на ЦРУ, осужден за содействие наркоторговле.
14
Необходимая натяжка: в оригинале мысль японки звучит по-английски, с заменой звука «л», которого японцы не произносят, на «р»; тут же наоборот.
15
