– Ага! – произнесла поглядевшая в бинокль Хелен. Опустилась на колени, поставила на камень кружку, грациозно встала.

– Видишь его? – полуобернулась Верити в объятиях Льюиса, чтобы глянуть вниз с парапета.

– Вроде.– Хелен отдала бинокль Льюису.

– Да, наверное, он,– сказал Льюис. Пришла очередь Верити смотреть в бинокль.

Я несколько раз судорожно сглотнул, затем уложил бумаги обратно в конверт. Встал и двинулся к своим спутникам, как в трансе. Верити покачала головой.

– Не, я ни черта не вижу.– И отдала мне бинокль.—Что-то ты, Прентис, бледный. Чувствуешь-то нормально себя?

– Отлично,– прохрипел, не смотря на нее, и взял бинокль.– Спасибо.

*

На сей раз я обнаружил искомую крапинку без посторонней помощи, и как только я это сделал, бинокль увеличил точку в силуэт легкого самолета, и летел он приблизительно в нашем направлении, чуть забирая на юго-запад, чтобы компенсировать действие ветра. Снижаясь к глену, он слегка покачался: встретил над Килмартином восходящий поток воздуха.

– Мамочка! – заорал Льюис– Это ж иракский «МИГ»! Пикирует, щас долбанет! Во-оздух! Ложись!

Я вернул Хелен бинокль. Не похоже, что ей весело. Глядя на меня, она хмурилась:

– Прентис, ты точно в порядке?

– В порядке,– ответил я.

– Одолжила бы папаше курточку,– сказал Льюис Хелен.

– Ему не впору,– ответила, держа бинокль у глаз, Хелен.

Я смотрел на пятнышко самолета: оно приближалось к нам в северном небе.

– Ты лежала в спальном мешке,– услышал я тихий голос Льюиса, адресованный Верити.

Он обнимал ее, стоя сзади и опустив подбородок на ее макушку. Должно быть, я не услышал, о чем они говорили секунду назад. У меня голова шла кругом – хорошо хоть зубцы высоки, не свалюсь в случае обморока.

– Я помню,– улыбнулась Верити.– Мы все курили, в карты резались и по очереди пялились на звезды,– Она наморщила лоб, вспоминая: – Там были Дайана, Хелен и… как того парня-то звали? – Она задрала голову и оглянулась на Льюиса,– То ли Уэйн, то ли…

– То ли Даррен.—Льюис принял у Хелен бинокль и, держа одной рукой, утвердил на голове Верити.– Смир-рно!

– Есть, сэр! – отозвалась она.

– Даррен Уотт,– сказал я.

Самолет уже приблизился, но, пролетев над грядой холмов, он скинул высоту, и уже не обрисовывался на фоне неба силуэт. Однако невооруженным глазом еще можно было увидеть. Даже блеснуло разок.

Верити кивнула. Льюис заворчал.

– Он, кажется, геем был? – спросила Верити.

– Угу,– ответил Льюис– И скульптором. И неплохим. Обида какая!

– И он умер,– вспомнила Верити.

– Гонял на мотоцикле, разбился,– уточнила Хелен, подбирая с парапетного камня кружку и допивая остывшее вино.

Самолет теперь летел над Галланахом. Я как будто даже слышал двигатель. Вспомнил, как однажды, много лет назад, стоял тут с мамой. Фергюс с папой стреляли по тарелочкам где-то справа от нас, на лугу. Помню, я слушал треск дробовиков и думал: такой же звук, как при падении плашмя доски на доску. Воспоминания, воспоминания…

Верити рассмеялась, снова заставив Льюиса заворчать.

– Ты сегодня вечером по радио будешь говорить,– сказала она.– Не забыл?

– Помню конечно.

– А почему я была в спальном мешке? – Морща лоб, Верити рассматривала приближающийся самолет.

– Ты лежала в чулане.– Хелен с улыбкой рассекла рукой прохладный воздух – ее кисть указала в сторону Галланаха.

Я снова посмотрел на самолет, мигавший бортовыми огнями.

– А-а, точно,– сказала Верити.– Была там какая-то конурка.

– И сейчас есть,– кивнула Хелен, а Льюис тоже махнул рукой, по-прежнему глядя в бинокль, но уже приподняв его над головой Верити.– Это, между прочим, настоящий потайной ход.

– Потайной ход? – оглянулась на Хелен Верити.

– Ага. Мы с Дайаной сняли стенку и весь чердак облазали.

– Что-нибудь интересное нашли? – спросил Льюис.