– Я теряю все. У меня внутри есть такой счетчик, который показывает степень вины. Вот сейчас у него только дрогнула стрелка, но мне уже неприятно. Если я лягу с тобой в постель, он просто сорвется с катушек.

Представив себе такую картину, я закрыла глаза и снова зарылась лицом в его грудь:

– Поверь, Стивен, не только он сорвется с катушек.

С тихим смехом он снова меня оттолкнул. Никогда бы не подумала, что отталкивать можно ласково, но у него это получилось.

– Нет, Кейт, не могу – и все тут, – произнес он без улыбки, вроде как поставив печать.

Мы достигли промежуточного финиша, но не сошли с дистанции. Можно было бы на этом не останавливаться, но я рисковала его разозлить.

– Встроенный счетчик. – Я покачала головой. – Ну и ну.

– Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать.

– Понимаю, – вздохнула я. – Надо думать, понимаю.

Он поежился – ему было неуютно без пиджака, в одной белой рубашке.

– Холодает, чувствуешь?

– Чувствую. Давай вернемся.

– Мне хотелось искупаться перед сном.

– Не возражаешь, если я на тебя посмотрю с бортика?

– Нисколько.

Своими размерами бассейн в Блискрэге лишь немногим уступал олимпийскому. Он находился глубоко под землей, среди путаницы коридоров, и найти его можно было разве что по запаху. Мы со Стивеном под руку шли по мягким коврам. В бассейне было темно, и нам пришлось обшаривать стены в поисках выключателей. Свет вспыхнул не только на потолке, но и под гладью воды. Стены были расписаны панорамными изображениями идиллических сцен на фоне сельской местности, менее холмистой, нежели Блискрэг; через каждые несколько метров роспись заслоняли белые дорические колонны. Вдоль стен во множестве стояли столики, стулья, шезлонги и вазоны с пальмами, под ногами зеленела искусственная трава, а где-то вдалеке виднелась стойка бара. Голубой сводчатый потолок украшали пышные белые облачка.

Стивен скрылся в раздевалке, а я остановилась над синей водной гладью. До нашего прихода бассейн не пустовал: на кафельном полу остались мокрые пятна, кое-где валялись полотенца и купальные принадлежности, а на столиках поблескивали ведерки для льда в окружении небьющихся бокалов для шампанского, поставленных на столешницы или брошенных в искусственную траву. Сейчас, когда все ушли, тут царила тишина; воду не тревожила даже малейшая рябь, поскольку рециркуляционные насосы были выключены.

Я посмотрела на часы. Они показывали четверть шестого. В мои планы не входило оставаться на ногах до такого времени. Ну что поделаешь.

Стивен появился в просторных купальных шортах, сверкнул улыбкой в мою сторону и нырнул в бассейн. Нырял он классно: брызг почти не было, голубизну дорожки нарушила только мелкая рябь, да еще одна- единственная ленивая волна покатилась от того места, где он скрылся под водой. Я неотрывно следила, как его высокая, загорелая фигура скользит на фоне лазурного кафельного дна. Вскоре он вынырнул на поверхность, тряхнул головой и легко поплыл кролем, мощно разрезая воду.

Присев у бортика, я подтянула к себе одно колено, опустила на него подбородок и просто смотрела. Стивен отмахал двенадцать дорожек, а потом, наперерез волнам, подплыл ко мне и уперся локтями в желоб на внутренней стороне кромки.

– Ну как? – спросила я.

– Отлично. Правда, бассейн медленный.

– Медленный? В каком смысле? Напустили тяжелой воды?

– Нет, просто здесь ни к чему эта стенка, – объяснил он, похлопав по кафельным плиткам над желобом. – От нее отражаются волны, с которыми приходится бороться. В современных бассейнах стенок нет, там вода доходит до пола и стекает в зарешеченные люки.

Я задумалась. Конечно, он был прав.

– Энергия волн в значительной степени нейтрализуется, – продолжал он. – Поверхность остается гладкой. Вот тогда получается быстрый бассейн.

– Ясно.

Он бросил на меня недоуменный взгляд:

– По-твоему, в тяжелой воде можно плавать?

– В «аш-два о-два»? Почему бы и нет? Бойко, как буек.

– Так-так. Ну ладно, пора закругляться.

– Я тебя подожду.

Он подплыл к хромированным ступеням, одним точным, плавным движением подтянулся на поручнях и скрылся в раздевалке, оставив на полу дорожку мокрых следов.

Под гул кондиционера я разглядывала блики, которые вода бросала на потолок и стены. Длинные, ломкие золотые лучи играли на обманном небосводе и на белых рифленых боках колонн. Шорох волн заставил меня вспомнить безмятежную тишину, которая встретила нас в этом месте.

Каждый всплеск, каждый гребешок водной ряби, каждый пляшущий блик в фальшивом небе с пышными облаками был вызван к жизни его присутствием, его плотью. Его мускулы, приводившие в движение форму, тяжесть и всю поверхность его тела, оставили отпечаток своей красоты и мощи на дорожках бассейна, направили бег света в нарисованные облака и небеса. Я подалась вперед и опустила руку в воду, чтобы ощутить, как легкая, трепетная зыбь, подобная биению неверного сердца, ласкает мою раскрытую ладонь.

Поверхность воды мало-помалу разгладилась, волны улеглись. Танец лучей сделался ленивым и плавным, как течение реки в низине у моря. Над ухом жужжал кондиционер.

– Идем? – спросил Стивен. Я подняла на него взгляд.

Невесть откуда возникло желание сказать, чтобы он возвращался без меня, а самой остаться в одиночестве и смотреть, как вода убаюкивает себя под это тихое жужжание, но улыбка на усталом веснушчатом лице была такой теплой и открытой, что я не смогла противиться. Он протянул руку, чтобы помочь мне встать, мы выключили свет и вернулись в жилые покои замка.

Дойдя со мной до дверей моей спальни, он легко поцеловал меня в щеку и пожелал спокойного сна, который не заставил себя долго ждать.

– Ммм... Да?.. Алло!

– Катрин?

– Ох... Слушаю. Да. Кто говорит?

– Я... это я. Я.

– Принц? Сувиндер?

– Точно. Катрин.

– Сувиндер, сейчас очень поздно.

– А... ничего подобного.

– Что?

– Не согласен... не согласен, Катрин. Сейчас не поздно, нет-нет.

– Принц, сейчас... подождите... Сейчас половина седьмого утра.

– Вот именно! Я прав.

– Сувиндер, за окном тьма-тьмущая. Я легла час назад и не собиралась просыпаться еще часов пять- шесть. Для меня сейчас глубокая ночь. Если у вас ничего срочного...

– Катрин.

– Что, Сувиндер?

– Катрин.

– ...Ну?

– Катрин.

– Принц, вы совершенно пьяны.

– Это так, Катрин. Я сильно пьян, но это от горя.