Он пытаитца выписывать пируэты но он старый и непаваротливый и йа так лехко хватаю иво что дажи чуствую разачаравание. Хвать! И он акуратнинько пападаит в клетку маих кактей. Он бьет крыльями и кричит тиряит перья и клюет миня в ноги сваим малиньким черным клювам щикочит миня. Йа разрываю ище парачку птичек в воздухи их кровь льетца ну проста как на картине – красная на белам а патом йа думаю ужас.

/И йа адин с маим малиньким дружком вораном над маленькай плащаткой из писка и камней, машу крыльями в направлении растреснутай скалы где тарчит изъеденый палиц утеса; на иво вершини агромнае гнездо из засохших ветак и расколатых птичих и звириных кастей.

Йа сажусь и складываю мяхкие плащи маих крыльеф и станавлюсь на хрупкае гнездо – ветки трищат пад маими нагами, вычищеные добила кости хрустят. Йа сматрю внис на сваю голаю ногу со старым серочерным воранам, заключеным внутри – он бьет крыльями и кричит.

Кар! Карк! Крак. Арпусти!

Заткнись, гаварю йа и мой тижелый как скала голас заставляит иво умолкнуть. Йа балансирую на адной наге, сжимая пойманова ворона и сквос ришетку кактей дастаю иво кактем другой наги и щикатчу птичье серачернае горла пака он ни начинаит задыхатца.

Ну а типерь мой малинький дружок, гаварю йа (и мой голас как кислата на острам лезвие у иво аткрытава горла), у миня йесть для тибя парачка вапросаф.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

1

Она стояла на площадке посадочной башни, глядя на запад в направлении вершин сооружения.

Стены куртины (больше двух километров в высоту, с торчащими над ними полуцилиндрическими башнями) уходили по кривой в обе стороны, то поднимаясь, то опускаясь, повторяя неровности местности. Они постепенно уменьшались и наконец исчезали в туманной дали. Внутри этих изъеденных растительностью утесов простирались поросшие лесом холмы, сверкающие озера, ухоженные парки и широкие поля, там и здесь виднелись шпили и башни деревень и городков.

А еще дальше голубела сама крепость, навеки пронзившая небо. Она смотрела на это, открыв рот.

Серефа представляла собой застывший архитектурный хаос, поражавший не только своей монументальностью: земляные насыпи поднимались наподобие утесов, их широкие вершины поросли деревьями, мощные бастионы стояли как горы, ряд зубчатых бойниц уходил вдаль, напоминая собой выровненный горный кряж, стены, одетые облаками, поднимались однообразной громадой или смотрели темными провалами окон, поросшие лесом склоны крутых крыш, соприкасаясь друг с Другом, зеленели под теплым и высоким летним солнцем, парящие арки, и шпицы, и контрфорсы карабкались все выше и выше, громоздились друг на друга, и все это, купаясь в перемежающихся пятнах цвета, поднималось, высилось, вздымалось, стремилось туда, где слепящая белизна снега и льда вытянулась широкой полосой сжатого света, наброшенного на сияющее небо.

Повсюду на огромном, неохватном для взгляда пространстве центральной структуры устремлялись вверх гигантские башни чудовищного диаметра, пронзая несколько плывущих облаков, которые отсюда казались малыми лоскутками, отбрасывавшими почти неподвижные тени на устремленные к небесам стены, и сами оказывались в тени еще более высоких башен, чьи каменные тени падали как на облака, так и на беспорядочную громаду всего сооружения. Крещендо формы и цвета заполняло горизонт, находя свое высшее воплощение в голых сверкающих колоннах центральной башни, которая привлекала к себе взоры, словно заякоренная луна.

– Ну вот и он, во всей своей славе, – сказал Пье-тер Велтесери, присоединяясь к Асуре на балюстраде. Он махнул тростью в сторону замка.

Она посмотрела на него, широко открыв глаза.

– Большой, – сказала она.

Пьетер улыбнулся и взглянул на крепость.

– И правда. Самый большой артефакт на земле. Столица мира, можно сказать. И в некотором роде последний город.

Она нахмурилась.

– Разве других городов нет?

– Нет, есть, многие из них сохранились, но окажись там человек эпохи городов, он сказал бы, что это не города, а так, поселки. Населения там всего ничего.

Она снова повернулась к крепости.

– Вы знаете, зачем вам сюда нужно? – тихо спросил Пьетер.

Она медленно покачала головой, не отрывая взгляда от крепости.

– Ну что ж, позволю себе сказать, что, когда понадобится, вы вспомните.

Пьетер вытащил карманные часы из жилетки, нахмурился, зажмурил на секунду один глаз, потом сунул часы обратно. Он вздохнул и огляделся – на площадке, над столиками и барами кафе, ветер надувал противосолнечные зонты и маркизы. Сверху висел дирижабль, от его носа тянулся канат к посадочной башне. Несколько групп обитателей замка не торопились уходить, приветствуя прибывших, но большинство либо готовилось к отлету, либо прощалось с отлетающими.

… Кузена Юкубулер сообщает, что вот-вот будет, – сказал ей Пьетер. Он кивнул в сторону загородной части замкового двора. – Она где-то там, в медленном трубопоезде.

– Трубопоезд, – повторила она.

– Дорогая, думаю, вам стоит взять вот это. – Он пошарил по кармнам своего плаща и выудил маленький футляр с тонкой карточкой с буквами и цифрами на ней. Она посмотрела на карточку. – С нею вы становитесь почетным членом нашего клана, – объяснил Пьетер. – Юкубулер присмотрит за вами, но если вы решите, что вам нужно куда-то в другое место, за пределами Серефы, то с этой карточкой вам не надо будет искать постель в общежитии или тарелку супа в общественной кухне. Нельзя же, чтобы вы висели на

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату