«Нагрузка на корпус восемьдесят пять», — сообщила ей служба контроля корабля.

«Отвечают все подразделения. Полный выброс по схеме пять», — доложил статус флота.

«Д-семь, благодарю, займите место в строю».

«К-один: единичный контакт, пять север-низ-запад».

«И-три: двойной контакт, негатив-четыре север-верх-восток».

Крейсер «Митральеза» и истребитель «Картуш» обнаружили корабли противника. Тайнс, даже не глядя на тактическое пространство, знала: для обеих сторон это означает потери.

«Берут в вилку?»

«Накрывающий залп. Нам здорово досталось».

Два последних голоса принадлежали двум старшим тактическим офицерам.

«Мы что там, в морской бой играем?» — (Это был голос адмирала флота Кисипта. Он уже проснулся и теперь наблюдал за происходящим. Адмирал явно не возражал против того, чтобы Тайнс пока играла первую скрипку.)

«Докладывает К-один, контакт с противником подтверждается. РО».

«Докладывает И-три, контакт с противником подтверждается. РО».

«Митральеза» и «Картуш» запросили разрешения открыть огонь.

«Предлагается открыть огонь/Предлагается открыть огонь», — раздались голоса других тактиков.

«Огонь разрешаю, — сказал адмирал флота Кисипт. — Что скажет вице?»

Вице-адмирал Тайнс Йарабокин придерживалась такого же мнения.

«К-один, И-три, свободный огонь разрешен».

«Говорит К-один: открываю огонь».

«Говорит И-три: открываю огонь».

В тактическом пространстве возникли алые лучи, исходящие от двух кораблей. Крохотные известково-зеленые точки со своими собственными статусными панелями были ракетами, устремившимися к вражеским кораблям.

«Множественные поражения в поле обломков И-один», — сведения с датчиков низкого разрешения.

«Расходимся конусом?»

«Расходимся конусом», — подтвердила Тайнс. Она наблюдала за вспышками впереди, где обломки «Петронела» бешено крутились, танцевали, прыгали, поражаемые все новыми вражескими снарядами. Останки корабля быстро падали в направлении основного флота, который стремительно продвигался вперед. Тайнс включила отсчет времени — до столкновения с полем обломков оставалось семьдесят шесть секунд. Она перевела прибор в режим осязательного считывания, чтобы не перегружать визуальное восприятие.

Ни о каких положительных результатах лазерного огня ни «Митральеза», ни «Картуш» не докладывали. Их ракеты все еще двигались в направлении вражеского судна. Пока никаких признаков ответа не наблюдалось.

«Что, если мы ошибаемся? — подумала Тайнс. — Что, если они перехитрили нас и упредили наш маневр? — В глубине своего кокона жизнеобеспечения она, сама не отдавая себе отчета, сделала движение — что-то вроде пожатия плечами. — Ну что ж, тогда мы все, возможно, погибнем. По крайней мере, смерть будет быстрой».

«Расходимся конусом?»

«Расходимся конусом», — снова подтвердила она. Она ждала, оценивала, спрашивала себя, что из этого получится. Монитор тактического пространства выдавал устаревшие и все менее актуальные данные о контактах, выявленных «Петронелом», — мерцающее, медленно исчезающее облако пульсирующих желтых эхо-сигналов. Два жестких контакта, все еще регистрируемые сенсорами «Митральезы» и «Картуша» и подтверждаемые теперь другими находящимися поблизости кораблями, выглядели как мигающие, красные, медленно сближающиеся прерывистые линии. Обломки «Петронела» представляли собой пунктирную алую массу прямо по курсу — она приближалась и медленно расползалась вширь.

«Ну, ничего, — сказала себе Тайнс, — это-то у нас получится».

Они не раз тренировались, исполняли этот маневр в виртуальной реальности, исходя в точности из такой ситуации: засада, маневр, ответные действия.

Они знали, что запредельцы предвидят отправку флота из системы Зенерре к Юлюбису. Самый быстрый маршрут для этого был, конечно, один — по прямой, и его лазерно ровная линия превращалась в неуловимо искривленную исключительно за счет допущения минимального сноса соответствующих систем, которые вращались вместе с остальными окраинами галактики вокруг оси большого колеса, удаленной на пятьдесят тысяч световых лет.

И что тут предпринять — выбрать именно этот маршрут, подвергая себя опасности попасть в засаду, организованную другими кораблями, и — еще страшнее — напороться на мины? (Вот уж мины так мины; всего-то и нужно, что несколько тонн дробленой породы. Измельчи небольшой астероид на камушки размером в рисовое зерно, разбросай их на пути флота и — при условии, что флот движется достаточно быстро, — дело сделано, а при околосветовых скоростях тебе вообще ничего не надо — ни заряжать, ни взрывать, результат и так будет ой какой.) Или идти обходным путем, где вероятность засады значительно меньше, но и в пункт назначения прибудешь позднее?

И что выбрать — то ли держаться вместе (легко угадываемое, но благоразумное решение), то ли разделиться, чтобы каждый корабль шел к Юлюбису своим путем с перегруппировкой у пункта назначения (очень рискованно, но противник, вероятно, менее всего ожидает подобной тактики)? В конечном счете адмирал флота выбрал один из множества незначительно искривленных маршрутов, рекомендованных стратегами и их суб-ИР-машинами, и решил двигаться единой группой.

Риск у такого варианта был. Их вполне могли перехватить, особенно если запредельцы имели то техническое обеспечение, наличие которого между Зенерре и Юлюбисом у них подозревалось. Очевидная стратегия перехвата состояла в том, чтобы приблизительно на полпути разместить небольшие корабли и всевозможные сенсорные платформы, а далеко за ними, чтобы дать им время собраться для атаки, расположить подразделения перехвата (уже развившие высокую скорость). Шансов на победу в генеральном сражении у запредельцев, значительно уступавших флоту Меркатории по числу и вооружению кораблей, не было ни малейших. Но им и не нужно было генерального сражения: их задача состояла в том, чтобы максимально замедлить продвижение противника. Им нужны были небольшие столкновения, засады, чтобы использовать колоссальную скорость флота Меркатории против него же самого.

Теоретически флот мог бы двигаться медленно и безопасно, под защитой своего оружия, способного уничтожить все, что встречается на пути. Однако приказ звучал так: во что бы то ни стало как можно скорее добраться до Юлюбиса, — а потому флоту приходилось двигаться почти на предельной скорости, рискуя быть разорванным на части несколькими малыми кораблями и несколькими тоннами измельченной породы. Вот тебе и вся высокая технология.

Они составили собственный, неожиданный план.

Иглоидные корабли были специально сконструированы для движения по узким червоточинам — никаких тебе особых сложностей. Самые большие артерии и самые широкие порталы имели в поперечнике около километра, но средний диаметр хода составлял менее пятидесяти метров, а некоторые старые артерии в ширину едва достигали десяти. Чтобы соорудить артерию и два ее портала, требовалось огромное количество энергии и/или материи, а после установки расширять их было трудно, дорого и опасно. Меркатории не имело смысла владеть галактической сетью сверхбыстрых сообщений, если ее корабли были слишком велики и не могли ею пользоваться, а потому размеры военных кораблей (основных рычагов влияния Меркатории, как и более ранних империй, полуимперий и других образований, пытавшихся установить свой мир или навязать свою волю галактическому сообществу на протяжении миллиардов лет) отвечали размерам каналов, по которым им приходилось двигаться.

В прошлом некоторые крупные корабли могли самодемонтироваться, распадаясь на множество более мелких, тонких компонентов, соответствовавших размерам червоточины, а потом, на выходе, собирали себя вновь. Однако такая конструкция не оправдала себя, оказавшись слишком затратной. Иглоиды были проще и дешевле, несмотря на всю их умопомрачительную сложность и стоимость. Самый большой корабль в боевом флоте, направлявшемся из Зенерре на Юлюбис, достигал в длину километра, тогда как в ширину имел не