– Ну конечно, нечего, – сказала она. – Стоит только посмотреть на вас – и сразу же станет ясно, что вы – только полчеловека.

– Не может быть, чтобы я был вам нужен.

Дженнифер ничего не сказала. Она села и снова обхватила колени руками.

– Когда моя нога – или то, что от нее осталось, – окончательно заживет, – начал он, – я постараюсь сделать себе протез. Может быть, я никогда не смогу к нему привыкнуть. А может, и смогу. Но я попытаюсь.

Она все еще молчала.

– Дженнифер. – Не без труда он сел рядом с ней и снова потер бедро. – Может быть, к следующему лету состояние моего здоровья улучшится. Шрамы станут не так заметны. Я разберусь с делами в своей семье. Ваш траур закончится. Тогда я смогу приехать в Лондон.

Она ничего не ответила.

– Вы хотите, чтобы я приехал? – нерешительно спросил он.

Она пожала плечами.

– А вы?

– Я первый спросил, – возразил Пенворт. – Ну да не важно. Да, я хочу. – Он положил руку ей на затылок. – Вы понравились мне еще в Брюсселе. Только там вы были ослеплены Иденом, а я увлекся Мэдлин. А потом у нас не было никаких возможностей, кроме как действовать друг другу на нервы. Но завтра я смогу легко проститься со всеми, живущими в этом доме, но не с вами. Все остальные мне нравятся, и я буду скучать по ним. Без вас я буду тосковать.

– Мне не хочется, чтобы вы уезжали, – сказала она.

– Мне тоже. – Он тронул пальцами ее шею. – Но мне кажется, так лучше. Мы с вами, Дженнифер, еще не готовы друг для друга. Мне нужно выяснить, какой образ жизни я смогу вести. Мне нужно восстановить силы – я говорю не только о силе физической. И вам тоже нужно приспособиться к переменам в вашей жизни. Лучше нам подождать до следующего лета.

– Наверное, так, – сказал она. – Мне только жаль, что это будет завтра. Хотелось бы, чтобы у нас было еще немного времени.

– У нас оно есть. Я еще не вижу, чтобы коляска приближалась к нам. А вы?

Она посмотрела в сторону дома.

– Нет вроде бы.

– Ну, тогда, – он тяжело опустился на подстилку и протянул к ней руки, – идите и поцелуйте меня еще раз. А я скажу вам, что я вас люблю, маленькая фурия. Хорошо?

– Да, пожалуйста, – ответила она, прилегая к нему на грудь и целуя его в покрытую шрамами щеку. – И я скажу вам то же самое, Аллан. Начинайте первым.

– Ладно. Но поцелуй – прежде всего. Если будет необходимо, я скажу, что люблю вас, по дороге домой, в коляске. Но целовать вас там я не смогу. Иначе грум будет шокирован.

Он положил ладонь на ее затылок и притянул темную головку к себе.

Эллен опустилась на колени на траву рядом с домом, держа за руки маленькую Кэролайн, а та подпрыгивала на нетвердых ножках. Рядом стояла графиня Эмберли и смотрела, как ее муж катит мяч к орущему что-то Кристоферу.

– Надеюсь, что у меня будет такая же маленькая девочка, – сказала Эллен малышке. – Но впрочем, я буду не меньше рада и сыну.

– Вам кажется, что это имеет значение, – заметила графиня, – пока ребенок еще не родился и вы не услышали его первый крик. Конечно, мне хотелось, чтобы Кристофер был мальчиком и чтобы у Эдмунда появился наследник. Но мне хотелось, чтобы Кэролайн тоже была мальчиком – товарищем своему брату. И все же стоило мне один раз взглянуть на нее, когда врач сказал, что у меня дочка, и я подумала: какая же я дурочка, что хотела мальчика! А следующий уже может быть кем ему заблагорассудится. Я только надеюсь, что он решит появиться в будущем году.

– А вдруг это будут близнецы, – сказала Эллен, – и у вас будут и мальчик, и девочка? Ведь в вашей семье уже есть близнецы.

– Тогда вероятно, что у вас тоже могут быть близнецы, – засмеялась графиня, но тут же сморщилась, прикусила губу и покачала головой.

– Не нужно смущаться. – Эллен встала, держа ребенка на руках. – Мне тоже пришла в голову эта мысль.

– Я думаю, что я не всегда такая бестактная, – сказала леди Эмберли. – Теперь мне будут сниться дурные сны.

– Я вовсе не стыжусь того, что жду дитя от Доминика – или детей. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Расскажите мне еще о вашем брате.

– О Джеймсе? – Графиня улыбнулась. – Пока я не встретила Эдмунда, он был самым важным для меня человеком. Детство и отрочество у меня были довольно одинокими и не очень счастливыми. Я не сетую, впрочем. Годы счастья, что я познала здесь, оплатили в тысячекратном размере каждое мгновение одиночества. Джеймс был моим идолом. В моих глазах он не мог сделать совершенно ничего дурного. – Она засмеялась. – Он и сейчас не может, если уж на то пошло. Вы уверены, что вам хочется, чтобы я продолжала разговор в этом духе? Через час вам это страшно надоест.

– Не думаю. – Эллен снова опустилась в траву на колени и поставила извивающуюся малышку. Графиня села рядом.

Там и нашел их лорд Иден спустя полчаса. Он присел на корточки и улыбнулся дамам.

– Добрый день, маленькая красавица, – обратился он к племяннице. – Вряд ли сегодня у нас найдется улыбка для дяди Домми, а?

Темные серьезные глаза рассматривали его не мигая.

– Так я и думал, – сказал он, ласково тронув ее мягкие темные локоны. – Когда мы вырастем, мы будем тысячами разить мужчин наповал. Такие глаза нужно запретить! Ух!

Последнее восклицание было вызвано тем, что его племянник прыгнул ему на спину.

– Неужели это мой старый приятель? – спросил он. – Вы чуть не опрокинули меня навзничь.

– Старый приятель, – повторил мальчуган, нагнувшись над плечом дядюшки.

– Эллен, – проговорил лорд Иден, взъерошив волосы малышу, – не прогуляться ли нам?

– Только не заставляйте ее сегодня карабкаться на утесы, Домми, пожалуйста, – сказала графиня; оглянувшись на мужа и деверя, она встретилась с их ухмылками. – Противная парочка!

– Ах, Эдмунд… – начала Алекс, но он жестом остановил ее.

– Нет, дорогая, – сказал он, – я и не подумаю вмешиваться. Они взрослые разумные люди, которые уже почти отыскали выход из сложного положения. Если вы ждете предсказаний, то могу сообщить, что еще до конца будущей недели мы услышим некое интересное объявление. Так что оставим это. Я ничего не собираюсь предпринимать.

– Как грубо вы поступили, прервав меня, – сказала она. – Я только хотела заметить, что она сказала мне совершенно открыто, что ребенок от Доминика. И я хотела предсказать, что он увел ее для того, чтобы сделать ей предложение. Просить вас вмешиваться в дела взрослых людей! Что за мысль!

Кэролайн увидела мяч и пожелала опять сойти на землю. Граф поставил ее на траву и с улыбкой повернулся к жене.

– Я почти завидую им, – сказал он. – Посмотрите, Алекс, они свернули в долину. В нашу долину. Мы не бывали в нашей хижине с тех пор, как вернулись домой, да?

– Нам нужно развлекать гостей, – напомнила она.

– Скоро, – пообещал он, наклоняясь и сжимая руки за спиной, чтобы неторопливо поцеловать ее в губы, – скоро мы найдем время побывать там, Алекс. И кто знает? Быть может, там мы зачнем третьего ребенка. Зачали же мы там своего первенца. Почему это вы так возмущены?

– Не следует целовать меня на людях, – сказала она, порозовев. – Вдруг кто-нибудь увидит. Он поднял брови.

– Кто? Кристофер и Кэролайн? Действительно, какой ужас! Увидеть, что их папа все еще увлечен их мамой, будучи в солидном возрасте двадцати четырех лет! Или вы беспокоитесь о слугах? Мне кажется, у них хватило ума уже давно сделать надлежащие выводы из того, что у нас с вами одна спальня на двоих.