— осветило его лицо и подтвердило ее догадку. Джерард не смотрел на нее — он разжигал очаг. Только потом он заговорил.

— Я не собираюсь бить тебя, — сказал он.

— Я не знала, кто сюда вошел, — ответила Кристина. Ей показалось, что комната начала наполняться теплом. А может, иллюзию тепла создавали огонь и потрескивающие в камине поленья.

— Да, — произнес Джерард, — ты действительно этого не знала.

Он подошел к окну позади кровати, все еще не глядя на Кристину, и стоял так несколько минут. Наверное, из-за света в хижине он не видел того, что происходит на улице. Кристина могла бы протянуть руку и дотронуться до него, если бы захотела. Но она не двинулась с места.

Зачем он пришел? Откуда узнал, где ее искать?

Ответы на эти вопросы казались не такими уж важными. Впрочем, как и сами вопросы. Он пришел. Кристина знала, что это неизбежно.

С самого первого дня замужества Кристина знала, что он вырос здесь, в Торнвуде. Она никогда не пыталась представить его гуляющим в парке или по дому. Никогда не раздумывала над тем, какая из спален принадлежит ему или в какой из комнат он больше всего любил проводить время. Она не хотела этого знать. И все же Кристина знала, хотя ни она, ни мистер Пинкертон никогда не называли имени, что эта хижина была его прибежищем, особо дорогим для него местом. Откуда ей это было известно? Ответа на этот вопрос не было. Просто знала, и все.

И теперь Кристина поняла, что оказалась права. Джерард принадлежал этой маленькой уютной комнатке, которая буквально дышала им. Кристина никогда не признавалась себе в том, что все эти годы приходила сюда лишь за тем, чтобы хоть ненадолго вновь оказаться рядом с ним.

— Мы не закончили кое-что в Воксхолле, — не оборачиваясь, произнес Джерард.

— Да, — ответила Кристина.

— Нужно было завершить начатое и покончить с этим раз и навсегда.

— Да.

Джерард отвернулся от окна, но не поднял на Кристину глаз. Он подошел к очагу и смотрел теперь на пляшущие в нем языки пламени. Он стоял так довольно долго. Затем снял шляпу, перчатки и плащ и сложил их в кресло-качалку, в котором любил сиживать мистер Пинкертон. Джерард снял сюртук, а потом принялся расстегивать пуговицы жилета.

Стало быть, они завершат начатое много лет назад, подумала Кристина, глядя на раздевающегося Джерарда, который вскоре остался лишь в бриджах и носках. Как все это странно. То, что происходило сейчас, и то, что должно было произойти, не имело смысла. Это было выше понимания. Им не нужно было говорить об этом, обсуждать, спорить. Между ними даже не вспыхнуло ничего, похожего на страсть.

Они кое-что не завершили и намеревались сделать это теперь. И у этого момента не было будущего.

А потом Джерард повернулся к Кристине с непроницаемым лицом. Они оба не нуждались в словах. Встав с постели, Кристина расстелила овечью шкуру поверх шерстяного одеяла, откинула их в сторону и сняла с себя мантилью. Небольшая комната уже наполнилась теплом. Кристина подняла руки, чтобы расстегнуть пуговицы платья на спине, но Джерард, развернув ее за плечи, сделал это за нее. Кристина стянула с себя платье, сняла чулки и белье и теперь стояла перед Джерардом в одной лишь сорочке.

Она подошла ближе, вдохнула исходящий от него острый мужской запах, а потом положила ладони ему на грудь и подняла голову.

Им действительно нужно завершить начатое. Они смиренно осознавали это. В их решении не было страсти. Но ведь именно страсть они так и не успели обрести тогда, много лет назад. Страстное желание, нет, страстную необходимость дарить и получать в ответ единение тел, разума, сердец и душ. Им просто необходимо было отделаться от ощущения разъединенности того, что должно было стать единым целым.

Они не завершили нечто очень важное и поэтому так и не смогли об этом забыть. Теплившийся в их душах скрытый от посторонних глаз огонек страсти только и ждал того, чтобы вновь превратиться в бушующее пламя.

Одного поцелуя оказалось недостаточно. Даже когда они сжали друг друга в объятиях, а их губы сомкнулись в глубоком неистовом поцелуе. Даже когда их руки принялись жадно блуждать по полуобнаженным телам.

— Ляг, — приказал Джерард и, порывисто стянув с Кристины сорочку, отбросил ее в сторону. Он расстегнул бриджи, швырнул их на пол вместе с носками и опустился на постель вместе с Кристиной.

Ими двигало не желание обрести удовольствие в нежной чувственной игре. Они кое-что не завершили, и это кое-что было страстью, тлеющей в их душах на протяжении более чем десяти лет.

Джерард раздвинул нога Кристины коленом и, крепко сжав руками ее ягодицы, вошел в нее. Оба вскрикнули.

Но прозрения не наступило. Джерард лежал, глубоко погрузившись в ее лоно. Немного приподнявшись, Кристина подалась ему навстречу.

Опершись на локти, Джерард поднял голову, чтобы заглянуть в ее глаза.

— О да, — прошептал он, — мы завершим начатое.

Страсть, исказившую его лицо, можно было принять за любовь, или за ненависть, или и за то и за другое вместе.

Вновь сбитая с толку, Кристина подумала, что это не супружеская обязанность, которую она привыкла исполнять, и не пассивное восприятие происходящего. Ей не было противно, потому что это было осуществлением мечты, взлелеянной ею тогда в Воксхолле.

Уткнувшись лбом в разметавшиеся по подушке волосы Кристины, Джерард начал медленные ритмичные движения.

Сначала Кристина осознавала лишь невероятную чувственность момента и невыносимое наслаждение. Но вскоре все эти ощущения вновь сменились страстью — дикой, бессмысленной, неистовой. И пугающей болью, скрывающейся за этой страстью и наслаждением. Эта боль никак не проявляла себя до тех пор, пока…

Кристина услышала крики двух человек. Ужас и ощущение покоя столкнулись и разлетелись вдребезги, оставив Кристину с осознанием того, что это произошло — что она больше не она, а он — не он. Они перевоплотились в совершенно иное существо — в единое целое, так отличающее от тех людей, коими они были прежде.

И все это произошло за одно короткое мгновение.

Которое тут же кануло в небытие. Сиюминутное обретение рая на земле — мимолетное, не поддающееся описанию. Настолько неуловимое, что можно было лишь ощутить его прикосновение, а коснуться самому нереально.

И все же на мгновение рай на земле был обретен. Не ею. Не им. Ими обоими. А потом все закончилось, и они снова стали просто мужчиной и женщиной, лежащими в постели в хижине егеря после совершенного ими прелюбодеяния.

Когда Джерард перекатился на спину и укрыл их обоих одеялом, Кристина наконец расслабилась и ощутила счастье и печаль, какой еще не испытывала ни разу в жизни.

Она повернула голову, чтобы посмотреть на Джерарда, и встретилась с его взглядом. Она видела его глаза, но не могла понять, что именно они выражают. Его лицо было совершенно бесстрастным. Впрочем, как и ее собственное. Здравый смысл вновь возобладал над чувствами, и Кристина с Джерардом поняли, что потеряют слишком много, если не будут воспринимать произошедшее бесстрастно.

Они вновь стали двумя разными людьми.

Они завершили то, что начали много лет назад. Не совсем понимая, зачем это делают, они положили конец тому, что не давало им покоя и не позволяло счастливо шествовать по жизни. Теперь с этим было покончено. Все осталось в прошлом.

— Наконец мы покончили с этим, — произнес Джерард, словно прочитав ее мысли.

— Да, — эхом откликнулась Кристина и закрыла глаза.

Да, все кончено. Все наконец закончилось. Все.

Кристина упала в колодец отчаяния и ударилась о его дно.