шквальный ружейный огонь, Жуана поняла, что наступление французов удалось остановить ценой многих жизней. Она чувствовала смертельную усталость. Если бы ей сейчас можно было опуститься на землю и закрыть глаза, она, наверное, проспала бы целую неделю. Но она пока не могла себе позволить спать. Пока не узнает, что он жив. Пока не даст ему возможность как следует отлупить ее, ухмыльнувшись, подумала она.
И пока она не забудет о том, что только что убила человека.
И тут ее начала бить дрожь.
Бой закончился. Французы потерпели поражение, и на сегодняшний день больше атак не предвиделось. Как обычно после сражения, а иногда и во время сражения, когда объявлялось временное перемирие, и французы, и англичане, прекратив враждебные действия, подбирали на поле боя своих убитых и раненых. Некоторые даже обменивались парой слов или глотком драгоценной воды с людьми, в которых они стреляли всего несколько минут назад.
Для тех, кто не знал подобных законов боя, возможно, такое поведение казалось самой странной причудой войны.
Капитан Блейк вместе со своими людьми устало поднимался по склону холма. Будь у него такая возможность, думал он, он мог бы выпить досуха два ручья. Но ему предстояло в первую очередь отыскать и похоронить своих убитых, что входило в самую мучительную часть его обязанностей, после чего ему оставалось позаботиться о легкораненых, чтобы раны их были обработаны, и о тяжелораненых, чтобы их перенесли в походный лазарет.
Он заметил довольно большую группу французов, собравшихся в одном месте. Видимо, убили офицера высокого ранга. Блейк не ошибся: действительно убили французского офицера — пуля попала в него чуть выше сердца, почти в то же место, куда год назад был ранен он сам. Французским офицером оказался полковник Марсель Леру. И убила его Жуана. Блейку не привиделось. Она стояла в полный рост, безрассудно подставив себя под пули, окликнула его по имени, неторопливо прицелилась и убила. Капитан Блейк нахмурился и снова возвратился к своей работе.
Почти на вершине холма он наткнулся на всхлипывающего парнишку и, пытаясь подбодрить его, похлопал по плечу. Блейк узнал в нем рядового Алана Хиггинса. Он был ранен в ногу.
— Рана не смертельная, — сказал капитан. — Пулю тебе удалят, и ты сохранишь ногу. Тебе очень больно?
— Нет, сэр, — ответил парнишка. Он явно лгал. — Но я не смог выстрелить ей в спину, сэр. Она побежала, а я не смог в нее стрелять.
— Я тебя понимаю, — сказал капитан Блейк, сжимая его плечо. — Мужчина не сможет стрелять женщине в спину, даже если это сатана в юбке. Ну что ж, паренек, ты получил боевое крещение и хорошо себя показал. Ты вышел вперед, хотя мог оказаться позади.
— Но я вас подвел, сэр, — снова всхлипнул парнишка.
— Возьми себя в руки, солдат, — приказал, поднимаясь на ноги, капитан Блейк и кивнул двум рядовым, которые подошли, чтобы отнести парнишку на вершину холма. — Мы еще поговорим. А пока будем радоваться тому, что ты остался в живых.
Казалось, парнишку ничто не могло утешить. Капитан Блейк смертельно устал. Такая усталость обычно наступала после возбуждения, которое охватывает человека в бою. Пуля слегка задела висок, и его саднило. Он прикоснулся к нему пальцами и почувствовал запекшуюся кровь. Больше на Блейке не было ни царапины. Ему повезло. В сегодняшнем бою, который не имел решающего значения, погибли сотни, нет, тысячи людей, если считать и несчастных французов. Завтра французы либо снова начнут атаку, либо найдут дорогу в обход холма, а англичане возобновят отступление к Лиссабону.
Они сыграли еще одну партию в смертельно опасной игре под названием «война». Вот и все.
Интересно, где сейчас Жуана. Если у нее хватит ума, она отправится в монастырь и сдастся лорду Веллингтону или каким-нибудь старшим чинам из штабных офицеров, которые все как один будут, несомненно, счастливы ее защитить. Хотя он слишком устал, чтобы выполнить то, что пообещал, когда последний раз видел ее.
К тому же его здорово озадачило, что она убила полковника Леру.
Выполнив свои обязанности, он отпустил людей и один перевалил через гребень холма. Вглядевшись в движущуюся массу людей, орудий и коней, он сразу же отыскал глазами ее. Она стояла с каким-то штабным офицером и, судя по всему, отказывалась отправиться вместе с ним в монастырь, а потом смягчила отказ своей обворожительной улыбкой.
Он стоял и наблюдал за ней, прищурив глаза, пока она не увидела его. Заметив, что он приближается, она улыбнулась.
— Я боялась подняться на вершину холма, — сказала она. — Я боялась посмотреть вниз. Боялась узнать, что ты погиб.
— Но ведь раньше ты не боялась, — ядовито заметил он. — Не боялась, когда был шанс убежать к своим соотечественникам.
— Роберт! — Она перестала улыбаться и взглянула ему прямо в глаза. — Ты отлично знал, что я делала. Ты видел, как я его убила, не так ли?
— Да, — ответил он. — Он умер.
И тут она сделала то, чего он меньше всего от нее ожидал. Она закусила верхнюю губу, глаза ее наполнились слезами.
— Я и намеревалась убить его, — сказала она почти шепотом. — Я хотела его убить. За последние три года я только и мечтала о его смерти. Я рада, что наконец осуществила задуманное. Мне лишь хотелось бы сказать ему, за что я убила его, но я не успела.
— Ах, Жуана, — пробормотал он, обнимая ее. Они стояли среди шума и неразберихи вокруг, и она всхлипывала, спрятав лицо у него на груди и время от времени стуча в его грудь кулаками. — Сражение закончилось, Жуана, — сказал он. — И твоя личная война тоже, в чем бы она ни заключалась.
Глава 27
-Расскажи, в чем дело, Жуана, — попросил Роберт, когда она наконец перестала всхлипывать и взглянула на него. Лицо у него почернело от пороховой копоти, на виске запеклась кровь.
— Ты ранен? — Она подняла руку, но не прикоснулась к ране.
— Пустяки, — отмахнулся он. — Просто царапина.
— Надо ее промыть, — решила она. — Позволь, я сделаю это.
Она удивилась, увидев на его лице улыбку. На фоне почерневшего лица его зубы казались необычайно белыми.
— Ну и ну! Неужели ты ведешь себя как нормальная женщина? Я уж не надеялся дожить до такого дня.
— И не дожил бы, если бы стоял на один дюйм правее, — парировала она. — Болит?
— Терпимо, — поморщился он. — Что произошло, Жуана? Кажется, я очень многого о тебе не знаю, не так ли?
Не успела она открыть рот, чтобы ответить, как неожиданно рядом с ними остановилась проезжавшая мимо группа всадников и на нее взглянул, строго нахмурив брови, виконт Веллингтон.
— Жуана? Что ты здесь делаешь? — Он перевел взгляд на Блейка, отсалютовавшего ему. — Капитан? Разве вы не получили распоряжения как можно скорее сопроводить маркизу дас Минас в Лиссабон?
— Нет, он его не получал, Артур, — вмешалась Жуана. — Видите ли, я передала ему ваше распоряжение, но в несколько видоизмененной форме.
— Могу себе представить! — Его губы дрогнули в улыбке. — Ну что ж, мне кажется, следует поблагодарить вас обоих за хорошо выполненную работу. Вам удалось обманным путем заставить маркиза Массену пойти по нужной нам дороге. Извините, капитан Блейк, что до вашего отъезда в Саламанку я не мог полностью посвятить вас в детали своего плана. Я подумал, что ваше поведение будет более убедительным, если вы действительно будете считать, что маркиза предает и вас, и всех нас.
— План сработал превосходно, — сказала Жуана, бросив взгляд на каменное лицо капитана. — Ведь правда, Роберт?
— Да, сэр, — согласился он. — План сработал хорошо. Виконт кивнул.
— Сегодняшняя победа принесла всего лишь моральное удовлетворение, — сказал он. — Нельзя ли попросить тебя, Жуана, без дальнейшего промедления отправиться в Лиссабон?
Она улыбнулась.
— Ну конечно, Артур. Я отправлюсь туда вместе со всеми остальными.
— Со всеми остальными, не раньше? — со вздохом произнес он. — Ладно, не буду больше понапрасну тратить силы и убеждать того, кто не находится в моем прямом подчинении. Скажи, а как обстоят дела в отношении твоей другой миссии? Никаких сдвигов?
— Сдвиги есть, Артур. Я добилась полного успеха. Надеюсь, мне больше не потребуется навещать своих многочисленных тетушек в Испании. Я не планирую возвращаться туда.
Он бросил на нее проницательный взгляд и кивнул.
— Я рад за тебя. — Отсалютовав, он кивнул капитану Блейку и продолжил свой путь к монастырю. По пятам за ним следовали его адъютанты.
— Ты не видел рядового Хиггинса? — спросила Жуана, обернувшись к капитану. — Боюсь, я его где-то потеряла.
— Как только он поправится от пулевого ранения, я намерен спустить с него шкуру. И он успеет тысячу раз пожалеть, что пуля попала ему в ногу, а не в сердце. — Капитан сказал это самым серьезным тоном.
Она улыбнулась и взяла его под руку.
— Но, Роберт, тебе ли не знать, как трудно мужчине подчиниться приказаниям, когда они связаны со мной? Было бы несправедливо наказывать неопытного мальчика за то, что он позволил мне удрать. Он очень добрый паренек и очень беспокоился о моей безопасности.
— Он весьма странно проявил свое беспокойство, — сказал капитан. — И у меня в роте нет места для добрых пареньков.
— Однако, — улыбнулась Жуана, — ты и сам был таким одиннадцать лет назад, Роберт. Со временем ты приобрел опыт, повзрослел и закалился. А как насчет вчерашнего приказания доставить меня в Лиссабон? Ты ему не подчинился. Я все еще здесь.
— Только потому, что я не получил таких указаний, — сказал он.
— А почему? — спросила она. — Из-за меня — вот почему. Тем не менее приказ остается
