Когда Денисон допил вторую бутылку до половины, в бар вошла Лин.
— Ты выглядишь так, словно только что встал, — сказала она, с подозрением глядя на пиво.
— Так и есть, — Денисон усмехнулся. — Очень хотелось поспать.
— Неудивительно, — без тени улыбки отозвалась она. — Сегодня утром мне про тебя рассказывали очень странные вещи.
Денисон с беспокойством взглянул на Лин и решил сделать ответный выпад.
— А я слышал кое-что не менее странное про тебя. Почему ты поссорилась с Дианой?
На щеках девушки проступили розовые пятна.
— Выходит, она тебе рассказала.
— Ничего она мне не рассказывала, — возразил Денисон.
Лин вспыхнула.
— Кто же это сделал, если не она? Мы были одни! — она яростно дернула за ремень своей сумочки и взглянула на него сверху вниз. — Не очень-то здорово — стыдиться собственного отца! Я никогда не верила тому, что говорила о тебе мать, но теперь вижу, что она говорила правду.
— Успокойся, — попросил он. — Выпей чего-нибудь. Кока-кола?
— Сухой мартини, — ее подбородок вздернулся.
Сдержав улыбку, Денисон сделал знак официанту.
— Это было отвратительно, — заявила она, когда официант отошел от столика.
— Допустим, но при чем здесь Диана Хансен?
— Ты знаешь, что я имею в виду. Я знаю, что ученая публика способна на самые странные выходки, но, Боже мой, от тебя я этого не ожидала. От кого угодно, только не от своего отца, — ее глаза неестественно блестели.
— Я не понимаю, о чем идет речь. Что я сделал, по-твоему?
В ее глазах застыла боль.
— Я знаю, что прошлой ночью ты был с этой женщиной — она сама мне об этом сказала. И я знаю, в каком виде ты вернулся в отель. Ты, должно быть, напился до бесчувствия, если позволил себе такое. Скажи, а на ней было что-нибудь надето? Неудивительно, что пришлось вызывать полицию.
— О Господи, — ошеломленно сказал Денисон. — Но, Лин, ведь все было совсем не так…
— Тогда почему все вокруг говорят об этом? Сегодня за завтраком я слышала… Какая мерзость!
Она расплакалась. Денисон быстро огляделся и накрыл ладонью запястье девушки.
— Все было по-другому. Сейчас я расскажу тебе.
Он в общих чертах рассказал Лин о том, что произошло, выпустив все важные детали, которые могли лишь осложнить дело.
Лин вытерла глаза маленьким носовым платком и высморкалась.
— Ничего себе история! — фыркнула она.
— Если ты не веришь мне, то, может быть, поверишь полицейским? — раздраженно спросил Денисон. — Они все утро терзали меня вопросами.
— Тогда почему Диана сказала мне, что ты уезжал с ней в город?
— Это было лучшее, что она могла сделать, — объяснил Денисон. — Она не хотела тебя тревожить. А что до вашей ссоры, то я слышал ее отрывок, записанный на кассете, — он помолчал. — Пленка сейчас находится в полиции.
— Ты хочешь сказать, что все слышали нашу ссору? — с ужасом спросила Лин.
— Все, кроме меня, — сухо ответил Денисон. — Пей свой мартини.
Мысли Лин потекли в другом направлении.
— Но он мог ранить тебя! Он мог даже убить тебя!
— Но ведь этого не случилось, верно? Все в порядке.
— Кто же это мог быть?
— Видишь ли, я в некотором смысле являюсь важной персоной, — устало сказал Денисон. — Вчера я говорил тебе, что не могу болтать о своей работе. Кому-то потребовалась информация, и этот человек решил действовать напрямик.
Лин выпрямилась и посмотрела на него. Ее глаза сияли.
— Но он ничего не добился, правда?
Денисон решительно вышиб подпорки из-под наметившегося героического пьедестала.
— А что касается Дианы Хансен, то все, что ты думаешь по нашему поводу — сплошная чушь, — жестко продолжал он. — Но если бы даже это было не так, то к тебе это не имеет отношения. Ты ведешь себя скорее как ревнивая жена, а не как моя дочь.
Ее глаза погасли. Сгорбившись, Лин уставилась на бокал с мартини, а затем внезапно подняла его и осушила одним глотком. У нее перехватило дыхание, и она закашлялась. Денисон улыбнулся.
— Теперь все в порядке?
— Мне очень жаль, — тонким голосом ответила Лин.
— Ничего страшного, — заверил Денисон. — Давай погуляем немного.
Сделав знак официанту, он расплатился по счету, окинул бар взглядом и увидел, что Армстронг делает то же самое. Присутствие телохранителя как-то успокаивало.
Они вышли из бара в коридор. Покидая отель, они чуть не столкнулись с портье, шатавшимся под тяжестью чемоданов. За ним в дверях маячила дородная фигура.
— Эй, Люси, посмотри-ка, кто здесь есть! — грохотнул голос. — Это же Гарри Мейрик!
— О черт, — пробормотал Денисон, но спасения уже не было.
— Кто это? — спросила Лин.
— Сейчас я вас познакомлю, — мрачно ответил Денисон.
— Привет, Гарри! — крикнул Киддер, надвигаясь на Денисона с протянутой рукой. — Какой класс, что ты здесь! Фантастика!
— Привет, Джек, — без энтузиазма отозвался Денисон. Его ладонь утонула в громадной лапе американца.
— Мир тесен, — объявил Киддер. — Вчера я говорил то же самое — перед самым отъездом из Стокгольма мы столкнулись с Вильямсонами. Ты помнишь Вильямсонов?
— Само собой, — сказал Денисон.
— Движемся по одному туристскому маршруту — так-то, парень! Не удивлюсь, если через пару деньков Вильямсоны тоже объявятся здесь. Это будет класс, верно?
— Верно, — согласился Денисон.
Люси Киддер выглянула из-за плеча мужа.
— О, Гарри, как я рада вас видеть! Джек уже говорил вам, что мы видели Вильямсонов в Стокгольме?
— Да.
— Мир тесен, — заметила Люси Киддер.
— Еще бы, — Киддер лучился от удовольствия. — С Вильямсонами да с вашей замечательной Дианой Хансен мы могли бы составить отличную партию в покер. Эта девица славно играет, насколько я помню.
— Диана Хансен? — спросила Лин. — Но она здесь. Теперь лицо Киддера излучало одновременно удивление и удовольствие.
— Ну не славно ли? Может быть, я смогу наконец отыграться, Люси?
— Скорее снова проиграешь, — чопорно возразила она. — Джек и впрямь считает, что ему везет в покер.
— Ну, ну, мамуля, — примирительно сказал Киддер. — Не смейся над пожилым человеком, — он впервые посмотрел на Лин. — А кто эта юная леди?
— Прошу прощения, — сказал Денисон. — Джек Киддер — это моя дочь, Лин. Лин, это Люси Киддер.
Последовал обмен рукопожатиями.
— Вы не говорили, что у вас есть дочь, Гарри, — сказал Киддер. — Определенно, вы не говорили мне, что у вас есть очаровательная дочь. Где вы ее прятали?
