Сонгвеза красит ногти в ярко-алый цвет в своей безликой спальне. Закончив, она вытягивает ноги и рисует на внутренней стороне бедер узкие полоски, похожие на порезы.

Библиозоология: термины, связанные с апосимбиотами (зоолюдьми, зверолюдьми).

Машави — южноафриканское слово (из языка шона), которым описывают как сверхъестественные способности, дарованные апосимбиотам, так и самих животных-апосимбиотов.

Впервые этот термин (правда, немного в другом варианте, машаве) появился в печати в 1979 году в тексте, не имеющем никакого отношения к апосимбиотам (см.: Penny Miller. Legends of Southern Africa). Тем не менее он находит отражение в современном словоупотреблении.

«Машаве — это духи чужаков или странников, умерших далеко от своих семей и кланов и не похороненных должным образом. Из-за этого они не могут „вернуться домой“ и продолжают беспокойно бродить по саванне. Таких бездомных духов боятся, потому что они всегда подкарауливают живых, в тело которых можно вселиться; поскольку странствующий дух не может вернуться на землю своих предков, он ищет тело, готовое его приютить. Если человек не желает стать вместилищем духа, он заболевает, и болезнь эту нельзя излечить с помощью европейской медицины. Необходимо пойти к прорицателю. Если тот видит машаве, пациент сам должен решить, принимает он духа или отвергает его. Если пациент не хочет принять в себя машаве, прорицатель переселяет его в какое-либо животное (чаще всего в курицу или черного козла), наложив на него руки. Затем он ведет животное в пустыню — точно так же, как израильские пророки отвели в пустыню „козла“, ставшего вместилищем греха.

Тот, кто по глупости решит завладеть таким проклятым животным, сам становится вместилищем духа машаве.

Если человек принимает своего машаве, болезнь немедленно покидает его. Проводится особый обряд; новичок проходит посвящение. Он знакомится с людьми, обладающими сходными машаве. Некоторые из них помогают при родах, другие занимаются прорицаниями или целительством. Считается, что некоторым машаве дарует выдающиеся способности даже в таких далеких от магии областях, как футбол, конные скачки или получение хороших оценок на экзаменах!»

Я открываю глаза и понимаю, что сижу на узкой скамье в первой комнате. На коленях у меня клубочком свернулся Ленивец. В руках я сжимаю флакон с сиропом от кашля без этикетки. Рядом стоит ученица и держит мою сумку.

— Что это? — спрашиваю я, разглядывая прозрачный флакон, наполненный вязкой жидкостью ядовитого зеленовато-желтого цвета.

— Мути. Для очищения от плохой энергии.

— Зелье вроде того, которым меня сейчас травили?

— Помогает от головной боли. Животная магия очень сильна. Возможно, у вас будут какие-то побочные действия. Принимайте, как написано.

— Спасибо! — говорю я как можно более язвительно. Флакон я пихаю в сумку. Как только выберусь отсюда, выкину его в сточную канаву.

На улице грохочет гром; дрожат стекла и железная крыша. Свет меркнет. Пошатываясь, я выхожу, прижимая Ленивца к груди. Все стало каким-то плоским. А может, на меня еще действует отрава, которую мне дал сангома. Ленивец недовольно ворчит и ерзает; снимаю с головы платок и повязываю на груди, как слинг, — чтобы удобнее было нести его.

Рядом с моей машиной на асфальте блестит стекло. Разбито боковое окошко. Вдруг до меня доходит, что среди предметов, которые я вывалила из сумки у сангомы, не было мобильника… Наверное, швырнула его на пассажирское сиденье после разговора с Джо.

Голова трещит, как после тяжкого похмелья. Стрекочут цикады. На шоссе ревут машины. На голову мне падают крупные капли дождя. Я подбегаю к парню, который делает сандалии из покрышек. Он явно собирается уходить. Даже туристы спешат уехать от грозы. Стоянка почти пуста.

— Извините. Вы видели, кто разбил мое окошко?

Парень отворачивается.

— Вы ведь здесь сидели! Вы должны были все видеть!

Он бросает к моим ногам резиновый обрезок — презрительно, как будто плюет мне под ноги:

— Пошла вон, апо!