Берусь по почерку гадать,Хоть это опыт, так сказать,Опять заочный.О этот почерк! О позер!Виньетка, вымарка, узор,Мелькают контуры озер,Бутонов, почек,Рельефы пустошей, столиц,Черты сливающихся лиц,Мокриц, блудниц, бойниц, больниц…Красивый почерк.В нем полноправно прижиласьКолючей проволоки вязь,В нем дышит ярость, накалясьДо перестрелок;Из четких «т» торчит топор,И «о» нацелились в упор;Он неразборчив до сих пор,Но он не мелок.Любя поврозь талант и вкус,Я мало верю в их союз(Как верят, может быть, французИль немец хмурый):Ты пишешь левою ногой,Пургой, нагайкой, кочергой,Ты занимаешься другойЛитературой.Ты ценишь сильные словаИ с бою взятые права.Перед тобою все — трава,Что слабосильно.К бойцам, страшащимся конца,Ты также не склонишь лица.Ты мучим званием отца,Но любишь сына.Во избежание враньяЯ всех сужу по букве «Я»,Что смотрит, вызов затая,Чуть исподлобья:В ней откровенье всех творцовИ проговорка всех писцов,И лишь она, в конце концов,Твое подобье.Вот ковыляет, чуть жива,На тонких ножках голова,Хрома на обе и крива,Как пес травимый,Но что за гордость, боже мой,В ее неловкости самой,В ее отдельности прямой,Непоправимой!По ней-то судя, по кривой,Что, как забытый часовой,Торчит над топью и травойОкрестной речи,Мы, если стену пробуритьИ чай покрепче заварить,Найдем о чем поговоритьПри личной встрече.
2000 год
«Ты непременно сдохнешь, клянусь богами…»
Ты непременно сдохнешь, клянусь богами.Так говорю, отбросив последний стыд.Все платежи на свете красны долгами.Я тебе должен, но мне не придется мстить.Мне наплевать, что время тебя состарит,Прежде чем сможет выпихнуть в мир иной:Ты непременно сдохнешь. И это станетПлатой за то, что сделали вы со мной.Ты непременно сдохнешь, пускай нескоро,Дергаясь от удушья, пустив мочу,Сдохнешь и ты, посмевший, — но нет, ни слова.Сдохнешь и ты, добивший, — но нет, молчу.
