этом и Ягода, и Молчанов по уши бултыхались в
Противники Сталина действовали! И это были не приготовишки – достаточно упомянуть, что
Соблазнительно было бы объявить и его показания «выбитыми». Чему мешают два серьезнейших обстоятельства. Во-первых, из сохранившегося за рубежом архива Троцкого недвусмысленно явствует, что Смирнов все же был душой троцкистского подполья и положил немало трудов на это предприятие. А во- вторых, не кто иной, как супруга Смирнова – Сафонова уже
Ох уж эти показания… Как уже говорилось в первом томе, Сталину о том, что Ягода готовил заговор на пару с Томским, сообщила жена Томского после его самоубийства – согласно оставленному мужем письму. Никто ее не арестовывал, не «выбивал» фальшивок.
Пятаков на допросах признавался, что Троцкий ориентировал своих сторонников в СССР на поражение страны в грядущей войне – поскольку военное поражение создаст в армии и в стране необходимые условия для возвращения Троцкого к власти.
Объясните мне, что здесь необычного?! Это – прямое повторение семнадцатого года, когда Ленин с тем же Троцким готовили военное поражение царизма для того, чтобы прийти к власти. Только и всего…
Ничего необычного нет и в показаниях жены маршала Егорова на Тухачевского. Не угодно ли?
«Тухачевский – аристократ голубой крови, всегда весел, всегда в кругу дам, он объединял военную группу, шел, нe сгибаясь, прямо к цели, не скрывая своей неприязни к руководству. Вся эта публика непризнанных талантов тянулась кверху, не разбирая путей и средств, все было пущено в ход – и лесть, и двуличие, и ничем не прикрытое подхалимство, но их честолюбивые замашки кем-то были распознаны, их не упекали, сдерживали, отбрасывали назад, они негодовали, и вот эта-то озлобленность просачивалась здесь, в салонах, в кругу своих. Все это было видно невооруженным глазом…»
А
Житие Тухачевского мы подробнейшим образом рассмотрим позже. А пока – рассказ Егоровой уже о собственном муже: «…двуличие, двойственная жизнь, которую вели Егоров и лица, наиболее близкие к нему. Внешне они показывали себя как командиры Красной Армии, на деле же они были махровые белогвардейцы. Они шли с Красной Армией до поры до времени, но душа их была по ту сторону окопов, в стане врагов… Я спрашивала Александра Ильича, почему он при всей его показной близости к Сталину и пребывании в коммунистической партии ведет себя как антисоветский человек. Егоров сказал тогда, что он и его друзья остаются офицерами, значит, людьми, которые с Советской властью примириться не могут…»
Вот тут бы и воспылать яростью благородной, вскипающей, как волна, на следователей-костоломов, вынудивших бедную женщину подписать бредовые вымыслы. Одно мешает: воспоминания о событиях, за полторы сотни лет до того имевших место на другом конце Европы, во Франции. Жили-были там несколько молодых офицеров, бурно и преданно служивших революции. Произносили на митингах самые что ни на есть революционные речи касаемо равенства, братства и свободы, рубали врагов революции во главе полков и дивизий… а потом как-то так незаметно обернулось, что эти молодые люди извели под корень все и всяческие революционные порядки, и один из них, по имени Наполеон Бонапарт, стал императором, а прочие – маршалами, герцогами и князьями. Вот так-то…
Любвеобильная богемная звездочка, знаменитая Лиля Брик, одно время бывшая супружницей знаменитого Примакова, оставила примечательные воспоминания…
«Весь тридцать шестой год я прожила в Ленинграде. И все это время я, чем дальше, тем больше, замечала, что по вечерам к Примакову приходили военные, запирались в его кабинете и сидели допоздна. Может быть, они действительно хотели свалить тирана? Ужасно то, что я одно время верила, что заговор действительно был, что была какая-то высокая интрига и Виталий к этому причастен. Ведь я постоянно слышала: „Этот безграмотный Ворошилов“ или „этот дурак Буденный“ ничего не понимает. До меня доходили разговоры о Сталине и Кирове, о том, насколько Киров выше, и я подумала, вдруг и вправду что-то затевается, но в разговор не вмешалась».
Ну, о «безграмотном» Ворошилове – чуточку погодя. А пока…
Воспоминания Лили Брик удивительным образом перекликаются с одним любопытнейшим эпизодом, происходившим на суде над Тухачевским и его соратниками. Председатель суда Ульрих задал означенному Примакову такой вопрос: «На какие силы вы рассчитывали? Ведь за вами танковая бригада не пошла. Вы завербовали только командира бригады?»
Примаков промолчал…
Вопрос любопытнейший! Все его содержание, все его построение, формулировка свидетельствуют о том, что Примаковым было предпринято некое
Между прочим, еще за год до этого агент НКВД Зайончковская, дочь бывшего царского генерала, сообщала по начальству, что, по добытым ею сведениям начальник мотомеханизированных частей РККА Халепский создает в подчиненных ему войсках «группировку линии Тухачевского»…
Инициаторы «дворцового переворота», намеревавшиеся занять Кремль и арестовать Сталина, видный партиец Енукидзе и комендант Кремля Петерсон сразу же после своего ареста дали совершенно одинаковые показания следователям – Енукидзе в Харькове, а Петерсон – в Киеве. Причем они выкладывали секретнейшую информацию о расположении помещений в Кремле, существующей там системе охраны! Подобная информация и тогда, и теперь является одной из строжайше охраняемых государственных тайн. Поэтому никак нельзя допустить, что киевский и харьковский следователи «обменивались» показаниями: речь шла о секретах, каких простым следователям знать не полагалось вовсе, они вообще не должны были выйти за пределы Кремля!
Уже неоднократно упоминавшийся Буланов, один из близких к Ягоде людей, на допросе рассказал о шефе следующее:
«Он увлекался Гитлером, говорил, что его книга „Моя борьба“ действительно стоящая… Он подчеркивал, что Гитлер из унтер-офицеров выбрался в такие люди… Он говорил, что Бухарин будет у него не хуже Геббельса… Он, председатель Совнаркома, при таком секретаре, типа Геббельса, и при совершенно послушном ему ЦК будет управлять так, как захочет…»
Снова ничего необычного. Никаких признаков болезненной фантазии «следователей-костоломов». Циничные рассуждения очередного бонапартика, намеренного устроить переворот не оттого, что ему за это посулила мешок денег иностранная разведка, а для того, чтобы стать
Что симптоматично – первый допрос Ягоды касался вовсе не заговора, а деятельности директора кооператива НКВД Лурье, который, как выяснилось, во время частых загранкомандировок вывозил из СССР и продавал кому-то немалое количество бриллиантов. Я, заматерелый циник, полагаю, что он старался для Ягоды. Люди романтичные вправе думать иначе…
