– Еще и зубы ломит, бля…

– Перетерпи.

– Бля буду, скулу сломал…

– Ничего подобного. У меня глаз наметанный, знаешь ли. Дней несколько походишь в уродском виде, а через недельку опухоль сойдет…

– Если только в чьем-то распоряжении имеется пресловутая неделька… – бросил в пространство Василюк, постукивая себя дубинкой по ладони.

– Нет, ну это черт знает что, – громко заявил Борман. – В конце концов, здесь собрались люди, занимающие определенное положение и посты…

Василюк одним движением оказался рядом и, уперев конец дубинки повыше бровей Бормана, процедил:

– Как насчет карцера, человек с положением? Говнецо ручками пособирать?

Борман молчал, зло посапывая. Физиономия чернявого вдруг прямо-таки осветилась в приливе озарения, он покосился на Синего: коротко, зло, многозначительно. Тот напрягся.

На веранде загрохотали уверенные шаги, в дверь просунулся охранник:

– Вова, давай в темпе на инструктаж, комендант всех собирает…

Посторонился, пропуская Василюка, с широкой улыбкой записного весельчака воззрился на примолкших узников:

– Ну что, толстые? Звиздец нечаянно нагрянет, когда его совсем не ждешь? Х-ха!

И удалился, нарочито погромыхивая сапогами, насвистывая нечто бравурное…

– Реформы… – протянул Синий. – В стиле эпохи… – Достал ножик и принялся кроить буханку. – Как бы там ни было, а поесть треба. Силы нам понадобятся, чует мое исстрадавшееся сердце…

– Банки вскрой, – попросил Красавчик.

– Не годится. Увидят вскрытые, догадаются, что их чем-то острым как раз и взрезали…

– Да это уже несущественно, – пришло вдруг в голову Вадиму. – Этот пидер знает, что у тебя нож.

– И точно. Ситуация осложняется… Ладно, подай-ка сначала сосиски. В самом деле, моментально вспомнит, гнида… Орлы, у кого-нибудь есть идеи? Не знаю, как насчет вас, но лично я этакое дерьмо на хохломском подносе в жизни не заказывал. Разве что в нашу теплую компанию мазохист затесался…

– Господи, да кто ж заказывал? – в сердцах сказал Визирь. – Подобные выкрутасы происходят исключительно в карцере и сугубо по желанию клиента. (Красавчик смущенно опустил глаза, хотя никто на него особо и не таращился.) А нынешняя фантасмагория задевает абсолютно всех. Или я преувеличиваю, господа?

– Да что уж там…

– Послушайте, – сказал Вадим. – Что, если это какой-то переворот? Я вполне серьезно. Грянула, наконец-то, предсказанная антикапиталистическая революция? И обрадованный плебс ринулся мстить? Они же спят и видят, как бы нас раскулачить на старый манер… Что анпиловцы, что гайдаровцы, гайдаровцы даже сильнее – красным попросту хочется, чтобы вернулись прежние времена, а гайдаровцам еще вдобавок невероятно обидно, что никто их советов не слушает и сладким пирогом не делится. Насмотрелся, учен. Последнюю сессию областной думы помните? Этот поганый доктор Айболит, что предлагал вздуть арендную плату за офисы втрое, как раз не красный, а местный главный гайдаровец…

– Рычков?

– Он, пидарасня очкастая…

– Ну это же несерьезно, – протянул Визирь. – Слышал я о нем краем уха. Из медицины его как раз и турнули за то, что забыл салфетку в чьем-то животе. Куда такому податься? Только в думу.

– Господи, дело совершенно не в том! – огрызнулся Вадим. – Про салфетку я и сам знаю. И про триппер, которым он санитарку наградил. Не в том дело, Элизбар… Вдруг и правда переворот?

– Вечека, Вечека приласкала Колчака?

– Что тут необычного? Выплеснулось наконец…

– Не знаю, как насчет переворота, но документики они всерьез спалили, – вмешался Браток. – Без балды. Я свои корочки сразу опознал. У меня и водительское, и свидетельство на «мерсюк» были зашпандорены в золотые рамки. На водительское пошло двадцать грамм, а на регистрационное аж сорок два…

– И зачем тебе это понадобилось, дитё уродливой экономики? – грустно улыбнулся Доцент.

– Чтоб гаишники охреневали, – простодушно пояснил Браток. – Золотыми цепями и гайками нынче никого не удивишь.

– Сам придумал?

– А что я, полный чурбан? Ничего придумать не в состоянии? У меня и талон в золото заделан, только я его дома забыл… Мои корочки горели, зуб даю, а золотишко так и не содрали, видел же…

– Переворот? Ну, не знаю… – сказал Доцент. – Лично мне эта версия кажется фантастикой дурного пошиба.

– В ваших ученых заведениях проблемы не ощущается, – огрызнулся Вадим.

– Ох… Признаюсь вам, Вадик, я уже давно не в научном учреждении, а самом что ни на есть коммерческом. Отсюда и денежки на предосудительные развлечения. И понимание тех самых проблем. Они