– Легко сказать…

– Слушай, кто ты все-таки?

– Брат-близнец, – подумав, решился он.

– Серьезно? – глаза у нее поневоле округлились. – А вообще тогда все понятно… Полковник?

– Подполковник.

– Ну да. Он давненько как-то говорил, что брат у него офицер, но насчет близнеца ни словечком не помянул… Вообще на моей памяти он тебя поминал всего-то раза два… – Надя воззрилась на него с нескрываемым любопытством. – Теперь-то понятно… И я, дура, так разоткровенничалась… Если ты родной брат, не сможешь…

– Зато он, кажется, сможет, – сказал Петр угрюмо.

– Что?!

Он решился. Был сейчас настолько одинок, что любой сподвижник, даже эта соплюшка, стоил целой армии. А учитывая, что девчонка люто Пашку ненавидела, мало того, жаждала, чтобы все осталось по- старому, – быть может, и не столь уж никчемное приобретение?

Он рассказывал негромко, профессионально отсекая лишнее, малозначащее, ненужное в данный момент – голая суть, сначала факты, потом его версии, его наблюдения, его выводы. Надя слушала, не сводя с него глаз, по-взрослому печальных. Он развел руками:

– Ну вот и все, если вкратце… Что думаешь? Ты его получше знаешь…

– Он нас убьет. Всех. Это такая сволочь… что он, что Митька Елагин. Вполне в его стиле – подставить тебя вместо… а самому махнуть за границу под видом грека.

– Ты не в курсе, мать что-нибудь подписывала? Ну, знаешь, такое случается – часть акций или другого имущества регистрируют на имя жены, чтобы…

– Да прекрасно я поняла, – досадливо махнула рукой Надя. – Два года назад, когда была перерегистрация предприятий. Я плохо помню детали, мне их и не объясняли… но, в общем, она практически совладелец. Полноправный. Что ты нахмурился? Это для нее… хуже?

– Гораздо, – сказал он честно. – Значит, класть будут не меня одного, а всех… Троих.

– Так что же ты сидишь?!

– Потому что бессмысленно куда-то бежать, махая руками, – сказал Петр. – К тебе можно относиться серьезно, как ко взрослой?

– А ты как думаешь? – огрызнулась она. – Если меня хотят ухлопать всерьез, как по-твоему, серьезно я хочу это сорвать или нет?

– Пожалуй, что серьезно, – сказал он задумчиво. – Я, собственно, не о том… Молчать сумеешь?

– А до сих пор я что, по-твоему, делала? – хмыкнула девчонка, взглянув на него, честное слово, с видом извечного женского превосходства. – На всех углах о своих догадках болтала?

– Да нет, – признался Петр, – вот что… У меня сложилось впечатление, что квартира, где ты… где тебя снимали на видео – в этом же доме?

– Ага, – сумрачно поддакнула Надя, – двадцать четвертая. О н уж давненько купил…

– Елагин там живет?

– Иногда. А так – никто. Там у них… – она горько покривила пухлые губки, – киностудия и все такое прочее. Зачем тебе?

– Затем, что кое-что я уже просчитал и план у меня есть, – сказал Петр раздумчиво. – А эта квартирка, похоже, свою роль в их плане определенно сыграет. Слушай внимательно…

Откинувшись на спинку кресла в роскошном кабинете, он в последний раз прокрутил все в голове. Как и следовало ожидать, собственный план при трезвом размышлении смотрелся авантюрой чистейшей воды – да и был таковой. Вот только ничего другого он был решительно не в состоянии предпринять. И потом, в истории человечества авантюры неисчислимое число раз проходили, проскакивали, увенчивались успехом. Авантюра – это то, что провалилось, а вот при успехе – и не авантюра вовсе…

Немного успокоив себя захватанными истинами, встал, вышел из кабинета спокойной деловой походочкой и направился прямиком к Земцову. Какового и обнаружил за столом – кажется, не в самом худшем расположении духа.

– Ну, как успехи на ниве безопасности? – спросил Петр, усаживаясь. – Не похоже, чтобы вы были особенно удручены…

– То же и о вас можно сказать, – отозвался Земцов.

Приходилось рисковать. Если Земцов в игре – моментально стукнет кому следует о просьбе, которая сейчас последует, а там, если и не всполошатся, то неладное почуют обязательно, смекнут что-то, начнут следить, поменяют планы. Однако весь предшествующий опыт Петра говорил за то, что Андропыч ни о чем не подозревает. В такие игры не следует втягивать хороших профессионалов – они-то как раз быстренько сообразят, что вокруг одного-единственного коня Боливара рано или поздно начнется суета с пальбой и поножовщиной…

– Не будем тянуть кота за хвост, Андропыч, – сказал Петр. – Мне кое-что нужно, причем немедленно. Для вас это пустячок.

– А конкретно, Павел Иванович?