– Ну, рассказывай, – сказал Пашка, наполняя рюмки.

– Дела идут…

– Петруччио… Плевать мне на дела! Что происходит в конторе и вокруг, я и так знаю. Фомич успел дать обстоятельный отчет. Здесь – никаких сложностей.

– Черский ни в какую не хотел подключаться…

– Ну и хрен с ним, – сказал Пашка, – без нервных обойдемся.

– Ты бы меня предупредил в свое время, что к его супруге подходить не рекомендуется…

– Петюнчик, извини, не мог же я рассказать тебе всю мою жизнь… Он что, опять танец ревности плясал? И как?

– Пустяки, обошлось, – сказал Петр. – Разошлись, как в море корабли. Меня другое волнует. Фомич тебе не мог не рассказать о двух покушениях…

– Какие это покушения? Смех один…

– Тебе, может, и смех, – сердито сказал Петр, – а в меня, знаешь, палили по-настоящему. И даже два раза.

– Петруччио, ну ты же военный, в конце концов, хоть и штабист. Надеюсь, рыжей ничего лишнего не наболтал?

– Как я ей мог что-то наболтать, если представления не имею, кто все это устроил?

– Резонно, – серьезно сказал Пашка. – Так вот, могу тебя обрадовать: с покушениями покончено навсегда. Можешь не волноваться. Я, едва прилетел и узнал, быстренько принял меры. Митька с Фомичом все обтяпали.

– Они что…

– Петруччио! – расхохотался Пашка. – Ты за кого их держишь?! Никто никого не убивал.

– Объясни хоть…

– Бога ради, – сказал Пашка. – Понимаешь, был у меня тут романчик с одной… А муженек у нее вроде тебя, вояка с двумя просветами. Только тебя проводили с почетом, пряжку дали, а его выперли с позором за дискредитацию или что-то вроде этого, от безденежья понемногу приторговывал казенным имуществом. Не тем, что носят на ногах или на голове, а тем, что бахает и бухает. Уличить не смогли, за руку не схватили – вот и предпочли от греха подальше выгнать якобы за алкоголизм… У вас ведь такое бывает?

– У нас и не то бывает… – сумрачно сказал Петр, – ежели между своими… Так это он и выделывался?

– Я же тебе и объясняю… Он, гаденыш, вместо того, чтобы по-мужски попытаться набить мне морду, решил потребовать за рогатость денежную компенсацию. Аккурат за день до того, как ты в Шантарск приехал. Я его, разумеется, послал – телкам я иногда плачу, но вот платить мужьям-рогоносцам не намерен, это, по-моему, форменная дикость. Прости, что так получилось, но я никак не думал, что этот чудик устроит триллер с пальбой… Пугал, сволочь этакая. Стрелок-то он отменный при всей своей гнилости, этого у него не отнимешь, ты сам, наверное, оценил? В общем, когда Митя к нему приехал, он как раз сочинял эпистоляр типа «Положите сто тысяч долларов под третью урну справа, иначе всех убью, один останусь…» Только недооценил он меня, собака, недооценил… Фомич ему быстренько обеспечил буйное отделение в психушке – и раньше чем через месяц не выйдет да и полгода еще после лечения будет ползать, как черепаха. Ты его не жалей, у него мозги и впрямь набекрень, можешь мне поверить… Вот и вся разгадка. Успокоил я тебя?

– Успокоил, – кивнул Петр.

Он лгал самым беспардонным образом. Что-то здесь было не так. Все вроде бы гладко и связно, но в Пашкином тоне ухо определенно чувствовало фальшь, на протяжении всего рассказа. Петр был стопроцентно уверен, что не ошибся. Врал Пашка, как сивый мерин… Но зачем? И в чем разгадка?

– Значит, с покушениями кончено?

– Совестью клянусь! – приложил Пашка руку к груди. – Ты лучше расскажи, как там дома, интересно же… С Катькой, я так понимаю, у вас форменный ренессанс пламенных чувств? Да ладно, ладно, что набычился? Я за тебя попросту рад, вот и все. Мне она давно встала поперек души, а вот у тебя с ней, надо же, любовь, да еще, судя по твоей счастливой роже, надо полагать, обоюдная… А в театр сходить, правда, не тянет? Все, умолкаю!

– Сколько мне еще тобой прикидываться?

– Дай подумать… Недели две, Петруччио. Справились мы с тобой раньше, чем планировалось… но пару недель тебе еще придется потерпеть. Пока морда у меня не заживет, пока не кончится вся суета вокруг проекта. Выдюжишь? По физиономии вижу, что выдюжишь с превеликой охотой – возле Катюхи-то… Ты, кстати, не придумал еще, как с ней потом уладить?

– Времени не нашлось, – честно признался Петр. – То одно, то другое… Может, вдвоем подумаем?

– Обязательно. Чуть погодя. Когда все будет подписано и начнется рутинная работа, не требующая вмешательства господина Савельева, неважно, право, которого… Вот тогда мы с тобой сядем за стол и не встанем, пока железный план не разработаем… Лады? Расскажи лучше, как ты с Бацой денежки считал…

– А что рассказывать? – пожал Петр плечами. – Триста килограммов долларов, только и всего…

– Браво, брательничек! Врастаешь… Ты не думай, Баца нормальный мужик. Ну, завелась у человека неучтенка, сделанная на бензинчике…

– Я знаю. Мне Фомич подробно объяснял про неправедные деньги, служащие праведным целям…

Пашка подался вперед и хлопнул его по колену:

– Петруччио, смак в том, что именно так оно и обстоит… По крайней мере, лично мы с Фомичом по большой дороге с кистенем не бродим. И никого не посылаем бродить. А вот состояньица кое-кого из тех,