объявление Чили войны Боливии застигло Перу врасплох.
Но как бы там ни было, а перуанцам, в силу договора, пришлось тоже включиться в войну.
В первой же стычке с чилийским отрядом численностью в 500 человек, высадившимся в Антофагасте и в марте 1879 года взявшим город Коламу, боливийцы были разбиты наголову.
Но республика Перу нисколько не смутилась неудачей союзницы. Перуанцы объявили, что сотрут Чили в порошок, и приняли на себя всю тяжесть войны, надеясь на высокие боевые качества своей армии, а в особенности на свой броненосный флот.
Но их с первых же шагов ожидало горькое разочарование.
Покуда перуанское правительство с лихорадочной поспешностью проводило мобилизацию, чилийцы преспокойно взяли в блокаду важнейший стратегический объект перуанцев — гавань Иквикве.
И с какими кораблями!.. Господи Боже!..
Потребовалась большая смелость со стороны Чили, чтобы принять вызов в такой неравной борьбе, — неравной ввиду относительной слабости чилийского флота.
Республика Перу располагала восемнадцатью военными кораблями, из которых четыре были броненосцы: фрегат «Independencia» и три монитора: «Huascar», «Atahualpa» и «Manco-Capas», кроме того, два корвета и двенадцать более мелких судов, в том числе одна броненосная канонерка.
Чилийский флот состоял всего лишь из 9 кораблей, в числе которых было только два броненосца.
Командующий эскадрой, стоявшей в водах Иквикве, адмирал Реболледо, несмотря на скудость военных сил, решился идти к Кальяо и дать перуанцам сражение. Для поддержания блокады он оставил перед Иквикве всего два корабля, находившихся в таком плачевном состоянии, что считались совершенно не пригодными к бою.
То были корвет «Эсмеральда», с 25-летним стажем службы, и маленькая шхуна «Кавандонга», отнятая у испанцев в 1866 году, — оба судна, разумеется, деревянные.
И это было все.
Спустя два дня после отплытия главной эскадры в виду Иквикве появились два больших перуанских корабля: «Индепенденсия» и «Гуаскар». Гордые броненосцы полагали, что стоит им только показаться, как чилийцы тут же снимут осаду и сдадутся в плен на своих ветхих кораблях.
Однако это не входило в намерение командиров «Эсмеральды» и «Кавандонги», дона Артуро Прата и дона Карлоса Канделя. Оба молодые, бесстрашные, до конца верные присяге и долгу, они решились сражаться до последней капли крови и дорого продать свою жизнь.
«Гуаскар» наметил «Эсмеральду», у которой машина едва действовала, а «Индепенденсия» понеслась на «Кавадонгу».
«Эсмеральде» предстояло стать первой жертвой.
Командир «Гуаскара», разгневанный дерзким сопротивлением старой скорлупы, изрешеченной ядрами и все-таки усердно отвечавшей на артиллерийский огонь, приготовился потопить ее стальным тараном.
Два раза удалось «Эсмеральде» увернуться от столкновения с монитором {Бронированным военным кораблем с сильной артиллерией.}.
Чилийский капитан поднял на грот-мачте национальный флаг.
Моряки знают, что это значит.
Это значит, что корабль пойдет ко дну, но не сдастся.
Снова монитор несется на корвет, и снова корвет ускользает от удара. Оба корабля почти соприкасаются бортами.
Тогда капитан Прат, в сопровождении офицера и солдата, с саблей наголо бросился на палубу «Гуаскара», воодушевив своих матросов личным примером и громкой командой:
— На абордаж!
К несчастью, монитор как раз в этот момент отошел от корвета, и экипаж последнего не имел возможности последовать за своим героем-капитаном. Дон Артуро Прат сдержал слово и погиб со своими товарищами на палубе неприятельского корабля, который тем временем снова бросился на «Эсмеральду» и врезался в ее борт.
Машина остановилась. Корвет, продержавшись с минуту, пошел ко дну.
Но гибель корвета не осталась без отмщения.
Как ни странно, но жалкая паровая шхуна «Кавадонга» все время стойко держалась в бою с громадной «Индепенденсией» и, хотя вся была изранена ядрами, энергично отвечала из своих двух пушек тем страшным 18 орудиям, которые осыпали ее целым градом снарядов.
Машина шхуны оставалась невредимой.
Взбешенный командир «Индепенденсии» решил немедленно потопить дерзкую посудину. Фрегат устремился на «Кавадонгу», но капитан Кандель, великолепно знавший конфигурацию дна у берегов, обратился в притворное бегство и, пользуясь малым водоизмещением шхуны, смело понесся над подводным скалами.
Перуанский фрегат, преследуя его на всех парах, с разбега налетел на скалы.
«Гуаскар» выслал шлюпки спасать погибающих матросов «Индепенденсии», а «Кавадонга», едва держась на воде, гордо вошла в гавань Антофогасту латать свои пробоины…
-
Теперь можно вернуться к продолжению нашего политического экскурса.
Республика Перу, нуждаясь в оружии для своих рекрутов, с самого начала войны заключила контракты с разными оружейными заводами в Европе и Америке.
Беспрерывным потоком шли в Перу обозы оружия и военных припасов через Панамский перешеек, представлявший кратчайший и удобнейший путь. Тщетно чилийские консулы протестовали против такого вопиющего нарушения нейтралитета. Протестов этих никто не принимал до тех пор, покуда наконец успехи чилийцев не поубавили спеси у перуанцев. Только тогда республики, державшие пристрастный «нейтралитет», спохватились и поняли, что с маленькою юго-западною республикою приходится считаться.
Все вышеизложенное в достаточной мере проливает свет и на деятельность капитана Боба и полковника Бутлера, как раз и занимавшихся доставкою оружия перуанцам.
Глава IV
Несмотря на реальные опасности, угрожающие на каждом шагу, наши путешественники все-таки решились во что бы то ни стало ехать через Боливию и Перу.
Они прикинули свой маршрут через Гуаякиль, Тумкез (маленький пограничный перуанский городок), Лиму, Арекину, Пуньо, через озеро Титикака и город Чуквизака.
Жюльен, зная по опыту, как трудно нанять в пути для поклажи мулов, решил купить их целую дюжину.
Метис-проводник, вылечивший Жюльена от укуса змеи, горячо привязался к обоим французам, а те, в
