обслуживает Чиконе, а он сейчас не может даже сидеть. И лежать, впрочем, тоже.

Итальяшки. С первого же дня с ними были какие-то проблемы. Сначала они передрались между собой. Оказалось, что эти недоноски являются членами соперничающих мафиозных кланов. Вероятно, крестные отцы в далекой Италии, раздираемой гражданской войной, вздохнули с облегчением, когда отослали этот позор подальше от родных берегов. Потом эти макаронники учинили настоящее побоище в туземной деревне… И не постарайся я и Абе, мы бы не дошли до пункта назначения, прибитые гвоздями к тотемному столбу. Чертова Африка!

Вспомнив о «пункте назначения», я зажмурился и скрипнул зубами. Более половины отряда. За пять минут боя. Бегство. Окружение… Лучше и не вспоминать.

Плюс проваленное задание. Ракетный расчет Мозамбика как стоял, прикрытый электронным колпаком, так и стоит. А террор-группа «Бешеный Носорог» мается поносом… Маршал Нкелеле меня на органы разберет за такую работу.

Конечно, если я вообще доберусь.

– Что еще?

– Еще…

Я понял, что он сейчас скажет, и напрягся.

– Еще люди устали…

Классическая формула для начала переворота.

– Что?

После непродолжительной паузы он повторил более твердо:

– Люди устали.

Я повернулся к нему лицом:

– Сержант! Здесь я буду решать, когда люди устали, а когда нет. Я понятно выражаюсь?

Позади сержанта замаячил Абе. Черный, верный до мозга костей. Независимый черный. Таких бы десяток, и сейчас над мозамбикским ракетным расчетом уже остывала бы зола.

Но времена изменились…

– Люди устали. – На лице сержанта кислое выражение, из нагрудного кармана торчит зубочистка. Он мне физически противен. – Более того, многие считают, что все происшедшее – это ошибка руководства. Ваша ошибка, генерал.

Плохо дело. Эта сволочь знает что-то, чего не знаю я. Ну и черт с ним…

– Вернитесь в строй, сержант, – Я сломлен, я подавлен…

Он поворачивается. Уходит.

Никакого козыряния ручкой к сердцу. Никакого «Есть, мой генерал!» Он считает, что победил, и поэтому имеет право поворачиваться к черному спиной. К Независимому черному, прошу заметить.

Солнце отражается от его бритого затылка. Дурацкая мода, патлы по краям и бритый затылок…

Я киваю Абе, и он, как на учениях, коротко бьет сержанта прикладом автомата в этот солнечный блик.

Сержант Дюбуа бесшумно валится как подкошенный. Прямо наглой мордой в песок.

– Гейнц, Дитрих!

Из кустов выбегают два немца.

– Унесите. У сержанта солнечный удар. Суток на трое им этого хватит. Дойти бы до базы…

Куда идет военный корреспондент, когда прибывает к месту военных действий?

В пресс-центр.

Правильно. Но это нормальный корреспондент. Таковым у нас почитался Войт, какового я и послал в пресс-центр, вручив все наши бумажки. А мы с Федором двинулись на поиск приключений и развлечений. Мне хотелось пуститься в настоящую фронтовую авантюру, особенно после рафинированного сервиса на острове Реюньон, до которого отсюда рукой подать.

Портье сменился – теперь это был пожилой негр, который с радостью спрятал в карман кредитку и посоветовал идти в «Обезьяну».

– Там можно есть и пить без опаски, – пояснил он свой выбор, и мы согласились, что это резонный довод.

«Обезьяна» помещалась в трех кварталах от гостиницы, мы двинулись туда пешком. Нас никто не останавливал, хотя патрули попадались. По-моему, патрульные во главе с сержантами были хорошо выпивши, но, может, у них просто морды оказались такие…

Если в столице и соблюдалась светомаскировка, то не в «Обезьяне». Вход был ярко освещен. Стояло несколько армейских вездеходов, маленький разведывательный танк «Шива» индийского производства и с десяток легковушек – преимущественно модели десятилетней давности. Слева от стеклянных дверей спали двое нищих в набедренных повязках, справа сидела жирная проститутка с татуированной грудью.

– Дают жизни… – пробормотал Федор, когда мы открыли дверь и мимо нас просвистел вышвырнутый из зала мозамбикский лейтенант.

Вышибала – кстати, вполне белый – радостно осклабился нам навстречу и указал на столик возле бамбуковой колонны.