Неизбежный конец
Но ведь тогда рано или поздно придет поколение, которое вообще не сможет жить! Что же, пришел конец человечеству?!
В определенной степени да, пришел. Ученые спорят не о том, настанет ли конец биологическому виду homo sapiens, а именно о том, сколько именно ему осталось. Крайние мнения расходятся, но не очень сильно: от 20 до 50 поколений. Если детей станут заводить так же поздно, как сегодня, то сапиенсам осталось не так уж мало — от 600 до 1500 лет.
А самое главное — если обойтись без вскрикиваний и бабьих заламываний рук, что означает реально — «конец человечества»? Это означает — конец того человечества, которое мы знаем и к которому принадлежим.
Когда умирал король Франции, это было грустно, но вместе с тем значило — появился новый король, не обязательно хуже. «Король мертв — да здравствует король!» Погрустить — естественно, особенно если прежний король вызывал уважение и любовь. Но вот он — новый монарх! «Да здравствует король!» — и сотни людей опу скаются на левое колено, простирая руки к будущему королю... иногда — юноше, даже подростку.
Вымирает биологический вид? Но тут же появляется другой.
Да здравствует новый вид людей!
Вопрос: а что может прийти после нас?
Часть II. Об условиях нашей жизни
Успех — это когда из каждой неудачи выходишь с нарастающим оптимизмом.
Всю историю человечества только абсолютное меньшинство имело такую роскошь, как:
— богатство;
— образование;
— право выбирать свою судьбу.
Три тысячи лет назад эти роскошные вещи имели только цари и ближайшее окружение царей.
Две с половиной тысячи лет в Греции и в Риме имело уже 1—2% населения.
В начале XIX века, когда Пушкин был маленьким мальчиком, в Европе таких людей было 5—6%, а в России - 2-3%.
К началу XX века богатых, образованных и свободных стало уже больше — 10—20% — в самых богатых странах мира того, порядка 5% населения в России.
В наше время средний класс составляет 60—70% населения Европы, и не меньше 20—30% населения России.
Что это значит? А то, что сегодня МНОГИЕ, в некоторых странах даже БОЛЬШИНСТВО, имеют то, что в старину не имел никто или имели единицы.
Исключение сделалось правилом, привилегия стала нормой, крохотное меньшинство превратилось в решающее большинство.
После 1945-го, и особенно после 1991 года большинство людей живут в условиях, которые резко отличаются от условий существования всех поколений, которые жили на Земле до этого.
Отличаются до такой степени, что весь мир, существовавший до нас, становится чем-то вроде колоссального музея — интересного, но имеющего к нам не очень бол ьшое отношение.
Музейные города
Все города Земли, стоящие на своем месте хотя бы несколько веков, сегодня устроены очень просто: есть исторический центр, который в несколько раз меньше всего города. И есть колоссальное пространство остального города, застроенное многоэтажными домами или особняками. В этом пространстве не так просто ориентироваться, а если город большой, без карты и путеводителя не обойтись.
Иногда в Старом городе вообще запрещено ездить на автомобилях или их число ограничивается — как в Таллине. Тогда особенно хорошо видно, что это не просто часть города, а музей исторического прошлого.
Если Старый город сам по себе огромен, как Петербург, Берлин, Краков или Франкфурт, вы так легко не сделаете его музеем. В таком Старом городе ездят, работают, он далеко не похож на залы музея. Но разделение на Старый город и на новостройку всегда есть — даже если оно не официальное. А над крепкими старыми домами из камня и кирпича в отдалении высятся громадные сооружения цвета слоновой кости — бетонные новостройки.
Из их верхних этажей Старый город виден особенно хорошо.
В Старом городе легко поселялись еще до войны и сразу после Второй мировой войны... А потом города так разрослись, что жилье в Старых городах быстро превратилось в дефицит.
Тут бывают и парадоксы — в Петербурге старые дома часто ветхие, а квартиры в них не соответствуют стандартам XXI века. И жилье в них порой стоит меньше, чем в новостройках. Но границы исторического Петербурга и города, выросшего после Второй мировой войны, разделяются очень однозначно.
Старый Петербург — город никак не музейный. Но в нем много домов, которые объявлены памятниками культуры. Идут годы, и таких домов становится все больше и больше. Никому не позволят вести строительство, которое нарушит целостность ансамбля Старого Петербурга или его внешний
