— Твою мать! — тело Нэйба само прыгнуло в спасательную камеру.

В рубке продолжал греметь Вагнер. Но сейчас в музыке мерещилась угроза.

— 30 секунд.

Палец Нэйба замер. Он не мог решить: следовать заданному курсу, без возможности вернуться в привычный мир, а ведь он мог и не найти друзей… или сдаться на милость ИСБ в надежде на новый шанс?

Мелодия словно стала громче и набирала обороты. Запись подходила к концу. Если земляне действительно перенеслись на Землю, то именно эти ноты стали пиковыми — катализатором Прозрения.

— 20 секунд.

'Чего я жду?! Вот же он — знак судьбы! Музыка — и есть душа землян. Они со мной!' — Нэйб подтвердил курс.

Капсула оторвалась от корабля. Мелодия еще звучала в ушах и сердце Нэйба, когда капсулу швырнуло в пустоте космоса. Подбросило взрывной волной. Возможности скорректировать курс не было. Капсула неслась к Земле.

Нэйб был счастлив. Уверен в себе. Впервые в жизни уверен абсолютно — чем бы сейчас все не кончилось, он шел к этому моменту всю жизнь.

Белизна вокруг ослепляла. Солнце сверкало и отражалось мириадами блестящих снежинок. Чем-то это напоминало бесконечность космоса и его бесчисленные звезды. Только вместо безмолвной черноты, вокруг простиралась завораживающая белизна.

И тишина. Такая, что слышалось, как от тихого дуновения ветерка шуршат снежинки. Тишина, холод и одиночество… Странные, непривычные, несущие удивительное умиротворение.

Нэйб сидел так уже больше часа. Может чуть больше или меньше… он просто не знал, что дальше делать. Куда брести в этой бесконечной ледяной пустыне?

Взрыв корабля сильно повредил капсулу. Чудо, что вообще удалось приземлиться. Капсула могла сойти с курса и уйти в вечный полет или разбиться при посадке.

Термокостюм под плащом пока справлялся, хотя тело онемело. Может от холода, а может слегка контузило — приземление было жестким.

Но Нэйбу было все равно. Впервые в жизни он был абсолютно спокоен — первозданная чистота этого места заполнила его целиком.

Снег поблескивал и казался немного голубоватым, похожим на хааш. У Нэйба даже мелькнула мысль, что капсула все же разбилась и все, что его окружает — лишь порождение травмированного мозга. А тело сейчас умирает. Отсюда и невероятное спокойствие.

Пальцы заломило от холода. Странное ощущение — откуда бы ему взяться, если все это нереально?.. Сияющая белизна потихоньку заполняла его сознание, вытесняя все остальное.

Вдруг что-то изменилось. Нэйб встрепенулся, поднял голову, взгляд его потихоньку обретал осмысленность. Слышался далекий скрип, прерываемый короткими вскриками и незнакомыми звуками, похожими на голоса животных.

Вдалеке, временами пропадая из виду, утопая в сугробах, показалось несколько странных транспортных средств. В повозках, запряженных зверьем, сидели люди и с резкими выкриками, временами размахивали длинными бичами. Варварство небывалое!

Нэйб слышал, что совсем дикие народы используют в качестве тягловой силы животных, но не подозревал, что это относится к соплеменникам таких гениев, как Вагнер и Иван Никифорович.

Несколько секунд он пребывал в нерешительности. Затем бросил взгляд на разбитую капсулу, валявшуюся рядом. Сначала ее корпус был раскален, даже вода от растопленного снега была теплой. Но сейчас, капсула вмерзла в лед, утонула в глубоком снегу и покрылась налетом инея.

Нэйб проверил в кармане пистолет и, размахивая руками, помчался к дикарям.

— Эй!.. Эй!

Дикари возбужденно загалдели. Нэйб вытащил пистолет, спрятал его за спину и, проваливаясь по колено в снег и проклиная все на свете, побежал еще быстрее.

Не добежав десяток метров, виллирианец остановился.

На повозках грудой лежали туши животных — больших, свежеубитых, колышущихся от жира. Судя по некрупным ластообразным конечностям — водоплавающих. Злобные пушистые твари, впряженные в повозки, с рычанием скалили зубы, а широкие узкоглазые лица одетых в шкуры людей, ничем не напоминали утонченные черты профессора и Аркаши, и, кажется, были перепачканы кровью. Ледяной ветер донес запах зверья… Нэйб засомневался, что попал на Землю… или, что это та Земля… мало ли что тут ИСБ сторожит…

— Откуда взялся? — голос землянина звучал хрипло и отрывисто, как будто он редко пользовался словами.

Нэйб не знал, что и сказать. А что толку что-то им говорить, переводчика-то у них все равно нет…

Немного подумав, Нэйб решил быть честным. Он ткнул пальцем в небо.

В лицо веяло ледяным северным ветром. Нэйб сидел на скамеечке в сквере и, прикрыв глаза рукой, смотрел на солнце, светившее сквозь голые черные ветви. Не оставляла мысль, что с тех пор, как он покинул родной Виллириан, ни одна планета не служила ему пристанищем так долго. Пожалуй, это что-то да значило…

Ему не повезло. Аляска, куда он приземлился, оказалась не только ужасно холодной, но и находилась на другой стороне планеты от намеченной цели.

Вчера он, наконец, добрался до Петрограда, именно так назывался этот город. Город произвел странное впечатление. Чувствовалось какое-то беспокойство, витавшее в воздухе. С утра Нэйб успел повстречать несколько человек, громко провозглашавших всеобщее равенство и кричавших что-то о правах народа. Вокруг них быстро скапливались толпы. Появлялись красные флаги.

Из любопытства он прислушался к лозунгам. Кажется, народ был недоволен политикой правительства. Обычное дело. И как обычно, вскоре появилась полиция. Не ясно было, поддерживают стражи порядка митингующих, или собираются разогнать, но Нэйб, на всякий случай, решил и не выяснять этого. Пришлось срочно оставить столь увлекательное зрелище. А жаль…

Нэйб усмехнулся воспоминаниям. Затем достал из кармана коробочку. Новую, с резными вставками из моржовой кости. Хорошая коробочка, красивая. Она досталась ему вместе с изрядным количеством золотого песка и вместе с ним прибыла в Петербург с Аляски. Аркаша, конечно, сказал бы, что нехорошо брать чужие вещи, и, наверняка, приплел бы сюда очередную теорию вселенских волн, но золото пришлось позаимствовать, чтобы выбраться с промерзшей насквозь Аляски.

В коробочке лежал белый порошок. Белый, конечно, не голубой, но тоже неплохо поднимал настроение. Кокаин. Нэйб вдохнул немного.

— Товарищи! — послышался сиплый голос позади.

Нэйб оглянулся. На углу скверика грязноватый усатый тип, в черной форме и торчавшей из-под нее полосатой майке, вдохновенно заложил руку за спину, вторую поднял вверх и продолжил:

— Товарищи! Доколе мы будем молчать?! Буржуйское правительство пьет нашу кровь! Оно наживается на наших бедах и… и продолжает бессовестно грабить народ!

Тип явно путался в словах, но восполнял это энтузиазмом, энергично размахивая рукой и слегка раскачиваясь в такт словам. На него уже пялились трое мужичков, женщина, в забрызганной грязью юбке, и пара ребятишек.

— Правильно! Правильно говоришь, дальше давай! — выкрикнул один из мужиков, как показалось Нэйбу, с утра уже немного пьяный.