— Вот посмотрите — ни одного светильника. А светло, как днем! Откуда спрашивается свет? А?

— Ну, если так подходить… — Аркаша задумался. — Думаю, об этом лучше спросить нашего капитана, — тут он задумался еще больше и даже перестал отмечать в уме повороты, которые они проходили. — Кстати, о нашем капитане…

— Да… прелюбопытнейшая, надо сказать, личность.

— Признаться, он вызывает у меня смешанные чувства… конечно, ему не откажешь в уме и образовании. И он спас нам жизнь… Но его поведение, а особенно некоторые привычки…

— Аркашенька, мы попали в совсем иной мир! Как можно судить его по стандартам Земли? Вот, должен вам рассказать, что, когда я беседовал с тем замечательным господином в том… ресторане…

— Иван Никифорович! — не выдержал Аркаша. — Да не об этом я!

Тут Аркаша немного смутился. Профессор был человеком куда более проницательным, чем он, и куда более образованным. Но иногда поражал неосведомленностью о некоторых сторонах жизни.

— Аркашенька, вас что-то беспокоит?

— Еще как! Вы заметили, что он все время нюхает какой-то порошок?

— Так вот вы о чем…

— Да, именно об этом! Не знаю, что у него там, но среди некоторых студентов нашего университета тоже распространено нюхать некий порошок. В последнее время это даже вошло в моду! Порой эти люди теряют над собой контроль. А наш капитан… повторюсь — он ведет себя весьма странно. И это пугает меня.

— Престаньте юлить. Давайте называть вещи своими именами. Вы считаете, что Нэйб — наркоман? Да, да… я знаю это слово, не такой уж я и дремучий, и по кокаин тоже знаю. Эта дурная привычка процветала еще во времена моего отца, — он чуть снисходительно улыбнулся.

Аркаша немного замялся с ответом.

— При всем уважении к нашему капитану… да! А ведь он него зависят наши жизни. Вот что мы будем делать, если он вдруг потеряет способность здраво рассуждать? У меня такое ощущение, что он постоянно балансирует на краю!

— Это и мне приходило в голову…

Монотонность белоснежного, радиально изогнутого коридора немного притупила любопытство профессора. Он крепко задумался и брел, опустив голову, даже не обращая внимания на изредка попадавшиеся двери.

— Что-то крепко связало нас с ним, — выдал он, наконец. — Во Вселенной множество сил и законов, о которых мы с вами и понятия не имеем… возможно… — тут он смолк и даже остановился. — В общем, странно все это… и наша с ним встреча… и все остальное. Аркадий, давайте сейчас не будем делать каких- либо выводов. Жизнь все расставит по своим местам… Возможно, все это далеко не случайно, и виной всему — все те же пространственные волны.

Аркадий Петрович удивленно на него посмотрел. Он и раньше не всегда улавливал нить рассуждений профессора, но сейчас тот говорил почти так же странно, как и Нэйб.

— Признаться, я не очень понимаю, о чем вы, профессор…

— Волны… волны… ведь их великое множество. А мы и предположить не можем, на что они на самом деле способны, — глаза Ивана Никифоровича как-то подозрительно сверкнули.

— Профессор, простите, что спрашиваю… но вы точно не пробовали порошок из коробочки Нэйба? Ну, может, когда мы летели, и он выделывал все эти штуки, на вас случайно просыпалось… или еще как…

Иван Никифорович рассмеялся.

— Успокойтесь, Аркашенька, на крупицы этого неведомого порошка на меня не попало.

— Хорошо. Пусть всему причиной — волны. Но мы не можем оставить это как есть. Мы просто обязаны помочь капитану! Что бы там ни было — это дурная привычка. Уверен, она разрушает его личность!

— А вот тут вы правы, — Иван Никифорович отечески похлопал его по плечу. — Судьба свела нас вместе, и теперь мы обязаны помогать друг другу.

Аркаша понимал, что пока это лишь их с профессором разговоры, но на душе у него все равно стало легче. Он улыбнулся и оглянулся:

— Кто бы еще сейчас помог нам. Знаете, я думаю, мы ходим по кругу.

Иван Никифорович резко остановился, оправил халат, пригладил волосы и вновь с живейшим интересом осмотрелся вокруг:

— Возможно, возможно… думаю, надо попробовать войти в одну из дверей.

— Я боялся, что вы это скажете, — вздохнул Аркаша.

— Открытия, друг мой, сами не делаются, — рассмеялся профессор. — Ну, какую дверь выберете? Предоставляю решать вам.

— Давайте, вон ту, — Аркаша указал на ничем не примечательную дверь, до которой было всего несколько шагов.

— Ну… с богом!.. — Иван Никифорович решительно приложил руку к святящемуся пятнышку на стене рядом с дверью.

Аркаша, на всякий случай, встал вплотную у стены. Чтобы, если вдруг откроется выход в открытый космос, было бы за что уцепиться. Он бы и профессора попросил за что-нибудь держаться, но знал — тот лишь посмеется над его опасениями.

Дверь бесшумно отъехала в сторону, и перед ними открылось большое помещение. Здесь было несколько темнее, чем в коридоре, и не сразу удалось что-то рассмотреть. Потом из полумрака выступили коричневые, и потому почти терявшиеся во тьме ящики, высотой чуть больше человеческого роста. Еще они почувствовали незнакомый, неприятно отдающий муравьиной кислотой, запах.

— Эх! — от разочарования крякнул Иван Никифорович. — Это не машинное отделение. Это, скорее, склад какой-то. Не попробовать ли нам другую дверь?

— Нет уж! Мы договаривались только об одной двери. Профессор, ну что мы с вами будем здесь бродить, словно слепые котята? Вот завтра попросим Нэйба, он нам все и покажет. А сейчас… — тут Аркаша осекся, заметив клетку, стоявшую в глубине склада, лишь часть ее выглядывала из-за ящиков. И в клетке кто-то шевелился.

— Боже мой! — теперь и Иван Никифорович заметил сидящих в клетке существ.

— Что это?!

— Не что, а кто, дружочек… — профессор поправил очки и, чуть согнувшись, вытянув от любопытства шею, медленно обходил ящики. — На мой взгляд, один больше всего похож на муравья… или таракана…

— Очень большого таракана! — Аркаша двинулся следом за профессором. — А второй тогда похож на помесь сиреневой жабы и осьминога!

Существа в клетке больше не шевелились. Даже сложно было сказать наверняка, в сознании они или спят, а может, находятся в каком-нибудь еще, неизвестном землянам состоянии. У жабообразного и глаз-то было не найти, а фасетчатые глаза огромного насекомого уставились куда-то в потолок и ничего не выражали.

— Знаете, Иван Никифорович, у меня только одно предположение… вернее два. Или мы похитили переездной цирк, и это — часть зверинца. Или это преступники.

— Ну, что вы… какие же это преступники?! Взгляните вокруг — мы явно на каком-то складе, — профессор обогнул последний ящик и встал почти вплотную к клетке. — Какая бесчеловечность, — он грустно посмотрел на внешне безучастных животных.

— Думаю, они голодные… вы бы отошли подальше от клет… — Аркаша не успел договорить.

Внезапно, жабообразное существо стремительно прыгнуло к решетке и схватило профессора. Он рванулся вперед, но лишь слабо дернул в воздухе ногами.

— Пусти его, тварь! — Аркаша в панике оглянулся в поисках какого-нибудь оружия.

Но рядом не было даже швабры.

— Не зли его! — выставив перед собой руки, крикнул Иван Никифорович.

И в тот же миг раздался жуткий вой. Что-то лязгнуло, и Аркаша с ужасом увидел, как из тела жабы