— Да никаких проблем, господин Карзог, я просто пристрелю его, и всем станет легче. Вы не поверите, но пока этот кретин играет здесь, я даже не могу нормально посадить флаер.

— Нэйб, мне не нравится, когда кто-то начинает стрелять в моем клубе.

— Я могу прострелить его на улице. Могу подкараулить около дома. Вы же знаете, где он живет?

— Хватит! — Карзог ударил кулаком по столу.

Нэйб поморщился. Он не любил когда к нему грубо обращались. Что именно сказал господин Карзог, он не очень разобрал, потому что в этот момент музыка взвизгнула особенно громко, и ему пришлось заткнуть уши.

'Все! Сейчас точно грохну этого придурка. И пусть потом Карзог выкручивается, как хочет!'

Но вытащить спрятанный под плащом пистолет он не успел. На сцене разыгралось весьма интересное представление. Странно одетый парнишка, чуть пошатываясь, вскарабкался туда, сгреб клоуна за шиворот и вышвырнул, ничуть не заботясь, куда тот приземлится. Нэйб пришел в восторг от раздававшихся из-под сцены стонов.

— Точно, хватит! — Нэйб в запале тоже треснул кулаком по столу. — Вот видите, не только меня достает этот ваш клоун.

— Меня достает только один клоун. И это — ты, — Карзог говорил тихо и веско. Обычно стоило кому- либо услышать этот тон, как люди мгновенно менялись в лице, предчувствуя большие неприятности. — Я порядком устал от твоих выходок.

— Господин Карзог, — Нэйб немного отвлекся от сцены, но продолжал в пол глаза коситься туда, — что вы называете выходками? Я тих и невинен. Взгляните — истинное зло творится пред вашим оком, и вы потакаете ему, — он широко обвел жестом зал.

— Ты о чем это?!

Карзог принялся лихорадочно соображать, что имеет в виду этот сумасшедший наркоман. Он давно подозревал, что Кха Грат или кто-то другой из ближайшего окружения, самостоятельно приторговывают хаашем. А Нэйб мог об этом знать, неужели сейчас проболтается?

— О преступлении против вселенской гармонии и просто хорошего вкуса, которое здесь ежедневно совершает ваш музыкант, — Нэйб глянул в сторону сцены и с удовольствием увидел, что обмякшее тело клоуна тащат прочь. — Надеюсь, небеса не примут его душу. Пусть веселит чертей, тогда ад опустеет и…

— Заткнись! Ты чертов сумасшедший! Ты привлек к нам внимание всей полиции округа! Ты представляешь, чего мне стоило замять твою выходку?

Тут произошла еще одна странная вещь — парнишка уселся перед крамандином и, кажется, собрался на нем играть. Нэйб застыл в напряжении. Несколько секунд в тишине показались ему чудесными. Ему подумалось, что нового взрыва какофонии он не выдержит. Надо было что-то ответить Карзогу, иначе тот не отвяжется, но как назло в голову не приходило ни одного уважительного оправдания.

'Говорят, Карзог суеверен… что ж…' Не придумав ничего лучшего, Нэйб выдал:

— Я всего лишь немного расслабился, чтобы настроиться на рабочий лад. Кстати, вы знаете, почему я никогда не попадался? Потому, что патрули боятся меня! — он подмигнул господину Карзогу, и доверительно зашептал: — Когда я становлюсь частью Вселенной, все вокруг меня начинает жить по особым законам, а собачки императора этих законов не знают, вот и обходят стороной, на всякий случай.

— Не хочу слышать эту бред! Хааш надо продавать, а не употреблять! Ты хоть представляешь, во что мне вылился твой расслабон? Чего мне стоило разобраться с начальником полиции?!

Противный голос Карзога резал тонкий слух Нэйба, а нервы у него и так были на пределе. Мало того, что он здорово психовал в ожидании самодеятельности того типа на сцене, так еще Карзог разошелся не на шутку и кричал какую-то чушь прямо ему в лицо.

'Нет, сегодня я точно кого-нибудь убью!'

— Бросьте, господин Карзог, да кто не знает о вас и ваших делах? Вы ж с начальником полиции одних и тех же девок трахаете, из этого самого притона. Думаю, вы изрядно посмеялись, выпили… господин начальник, я слышал, и хааша не прочь нюхнуть…

Грянула музыка. Нэйб в жизни не слышал ничего восхитительнее. Он словно только что был тут, отвечая на дурацкие придирки Карзога, и вот уже парил где-то в вышине, доступной лишь богам, да императору Виллириана Латабу двенадцатому. Сколько гармонии и чистоты было в этих звуках! Нэйбу казалось, что если долго слушать эту музыку, то он сможет постичь закон мироздания, даже не прибегая к помощи хааша.

— Мы несколько дней не могли вытащить тебя из ангара! Ты не только испортил товар, ты был такой скотиной, что выжрал и рассыпал по кораблю чуть ли не половину партии. Как не сдох только?! Ты сорвал мне сроки поставки!

Карзог уже не просто кричал — он яростно шипел, иногда срываясь ни визг. Несколько посетителей с ближайших столиков недовольно обернулись, но, узнав владельца клуба, поспешили убраться подальше. Господина Карзога редко видели в таком бешенстве.

Но Нэйб почти не слышал его. То есть, он замечал какие-то визгливые нервные крики, и это здорово раздражало, потому, что отвлекало внимание от главного — великой гармонии Вселенной. Он еще не понимал ее, но, через чудесную мелодию, чувствовал свою сопричастность. Он плыл по этой мелодии, словно в волнах мироздания, медленно, постепенно… Совсем не так, как действовал хааш, когда озарение настигало так быстро, что не было никакой возможности угнаться, ухватить его суть. Когда он был всем и ничем одновременно. Когда не он постигал гармонию, а спираль Вселенной затягивала его в свои витки, давя, подчиняя и растворяя…

— Нэйб!

Кто-то сильно пнул его под столом. Только это вернуло Нэйба к реальности. Он взглянул в злющие глаза Карзога.

— Ты даже сейчас не в себе! Прав был Кха Грат, ты достал всех! Ты превратился в свинью. Большую, зажравшуюся и обнаглевшую виллирианскую свинью, которая вечно норовит изгадить все вокруг себя.

Он орал так громко, что ухитрился перекричать музыку. Это привело Нэйба в бешенство. Вернулось желание немедленно кого-нибудь убить.

— Так что, у тебя серьезные проблемы! — подвел итог Карзог, осушая бокал и переводя дух.

— Проблемы и сложности — лишь путь к истине. Да узрит ее каждый, — процитировал Нэйб известного проповедника.

Чтобы немного успокоиться, Нэйб вновь посмотрел на сцену. Несколько раз в жизни, как правило, под действием хааша, его настигало удивительное предчувствие, что он должен немедленно изменить свою жизнь. Оно глодало и бередило изнутри, заставляя то впадать в транс, то крушить все на своем пути. Но мысли скакали так быстро, что он не успевал ухватить ни одной, а потом становилось поздно. Оставалось лишь чувство горького сожаления, тоска и жажда хааша.

Сейчас Нэйба вновь посетило это волнительное чувство. Горло перехватило, и стало трудно дышать. Разве может появление парнишки быть случайностью?! Лишь посланец судьбы мог легко, мимоходом захватить его в это удивительное путешествие по тайнам Вселенной, окунуть в Великое Прозрение, даже без хааша! Он есть — загадка, но он же — и ответ!

Карзог смолк, давая Нэйбу возможность ответить, но тот не проронил ни слова, прислушиваясь к грохочущему голосу крамандина. И вот оно! Прозрение! Пусть маленькое, но Нэйб совершено точно понял, что должен сделать:

— У меня нет проблем!

Он выхватил пистолет и выстрелил.

Ошметки головы Карзога еще не коснулись пола, а Нэйб уже стрелял по охране. Люди с визгом разлетелись по сторонам.

Лишь одно осталось неизменным — музыка. Парнишка на сцене, закрыв глаза, вдохновенно играл. Вагнер! Нэйб вверил себя музыке и уложил очередного охранника.

Нэйб знал, что надо спрятаться, прижаться к стене и выбираться отсюда. Ему здорово повезет, если удастся унести ноги. Но что-то управляло его телом. Он, не таясь, поднялся и принялся палить по всему, что