– Я никогда над этим не думал… Нет, никогда… – старый князь потер тонкими пальцами виски. – Замкнутое общество, из которого нет выхода… где никто не смеет возвыситься… общее производство, общее существование… Общность территории… Ее неделимость. Вы правы. Как вы это углядели?

– Взгляд со стороны. И если продолжить аналогию, то придется признать… как это ни прискорбно… признать, что озерные города надо разрушить. Не сами города, как физический объект. Их образ жизни. Их модель…

– Это слишком опасно, – прошептал князь.

– Почему опасно? – не понял Корвин.

– Слишком многим будет больно. Имеем мы право причинять боль?

Марк проснулся от тревожного писка приборов: флайер уже подлетал к Вышеграду. Патриций тряхнул головой, приходя в себя. Что же хотел подсказать ему голос предков в этом сне? Многое, очень многое. Каждое слово было ключом, но не понятно пока, от каких дверей. Догадки сменяли одна другую, план уже вырисовывался…

– Мог еще покемарить, – заметил Кир. – Хоть пару минут. Вижу, парень, ты сильно измотался. Посажу машину на твердь, как на воду.

Но Корвин решил взять управление на себя. Флайер плавно опустился на площадку ровно в центр светящегося круга. Корвина ждали. Двое. Трибун Флакк и Лери. Марк выпрыгнул из машины и направился к ожидавшим. Ему хотелось бежать, но он сдерживал себя. На душе было муторно. Старец шагал следом, опираясь на толстую суковатую палку.

– Это Кир, он озерник, – представил Марк своего нового знакомца. – А это мой друг Флакк и моя сестра Лери.

– Есть место, где преклонить голову? Сейчас идти куда-нибудь или рано, или поздно, – заметил Кир.

– Мы остановились в гостинице, – сказал Флакк.

– Не люблю гостиницы. Ну да ладно, бросьте для меня на пол тюфяк, сосну часиков пять-шесть. Но утром непременно пусть подадут молоко и хлеб, – потребовал старец. – Каши не надо. Не люблю кашу. Меня от каши слабит.

Флакк провел старца в номер Корвина, предоставил в его распоряжение тюфяк и одеяло, после чего лацийцы заперлись в апартаментах Флакка.

– Что случилось? – спросил Марк.

– Плохо дело, – ответили в один голос Флакк и Лери.

– Насколько плохо?

– С нами поздно вечером связался Гривцов и сообщил, что Друз сделал заявление: он не признает своей вины и отказывается от соглашения адвокатов и следствия…

– Я этого ожидал, – вздохнул Марк.

– Ожидал! – передразнила Лери. – Я на экскурсию в тюрьму отправилась, записку передала, умоляла, чтобы он сознался. А он!..

– Когда суд? – перебил ее Марк.

– Послезавтра. Агала ничего сделать не смог, – Флакк зло усмехнулся. – Как я понял, китежане все хотят закончить до начала карнавала в Вышеграде. Репортеры галанета уже надели маски. Значит – карнавал скоро. Хотя точно дня еще никто не знает. Когда с колокольни Успенского собора выпустят в небо голубку – тогда все и начнется.

– На Неронии точно такой же обычай, – сказала Лери. – Говорят.

Марк несколько минут сидел неподвижно. Думал. Ему не мешали.

– Что тебе удалось выяснить? – спросил Флакк наконец.

– Картина преступления ясна: княжна Ксения вместе с братом ее бывшего любовника укокошили Стаса.

– Ксения убила двоюродного брата?

– Не сама, конечно… Оказала милость несчастному…

– Князь Андрей знает о проделках дочурки? – спросила Лери.

– Похоже, пока нет.

– Ты знаешь, кто же сообщник Ксении? – поинтересовался Флакк. – Мы можем его найти?

– Это Вадим, мещанин из Вышеграда, брат Семена Лосева. Семен погиб во время покушения на кабинет-министра. Где Вадим сейчас, не знаю. Но у меня есть инфокапсула из кабинета старого князя с записью разговора, где открытым текстом говорится, что арест Друза подстроен.

– Марк, я тебя люблю! – Лери кинулась брату на шею.

Флакк достал голопроектор, поместил в приемное гнездо прозрачный кокон и лишь потом вставил в капсулу. У Марка противно екнуло сердце.

“Зачем этот кокон?” – спросил голос и замолк.

Возник столб серебристого света. И… все… Несколько минут все трое смотрели на этот столб и ждали.

– Впечатляющая запись, – хмыкнула Лери.

Флакк протестировал инфокапсулу.

– Марк, капсула абсолютно чиста, там ничего нет…

– Не может быть! Я же просмотрел ее, после того, как получил. Хотел скопировать, но не успел.

– В момент просмотра ты ее и стер. Это капсула типа “B”. Дешевка. Саморазрушающаяся запись. Марк, ты должен знать такие элементарные вещи! Это же азы! Я не следователь… но любой военный тебе скажет, что капсулу на всякий случай лучше всего вставить в защитный кокон, и лишь потом включать. Все записи наблюдения делаются на бэшках. Они стоят кредит за сотню. Через десять стандартных суток от информации не остается и следа.

Марк готов был провалиться сквозь пол гостиницы. Как он мог не знать таких элементарных вещей? Почему голос предков не подсказал? Отгадка, впрочем, напрашивалась…

– Когда был изобретен кокон? – спросил Корвин.

– Семнадцать лет назад.

– Мой отец не успел сообщить об этом достижении цивилизации. А на Колеснице я не пользовался инфокапсулами. Увы…

– Значит, у нас по-прежнему ничего нет? – спросила Лери, и голос ее дрогнул.

– Получается, что нет… Если только я не ошибся. Да, в самом деле, вдруг я ошибся…

– В чем? Не понимаю, что ты там бормочешь! – взъярилась Лери. – Корвин, ты все провалил!.. По твоей милости Друза убьют! – она была близка к панике.

– Да, я мог ошибиться… – продолжал бормотать Марк, не обращая внимания на возгласы сестры. – Вдруг Сергий Малугинский в конце концов спасет сына.

– Ты нашел отца Друза?! – воскликнул Флакк.

– Да. И даже говорил с ним.

– Где он? – Флакк, похоже, не верил.

– На самом верху. Это кабинет-министр Владимил.

– Вот это да! – ахнула Лери. – Теперь мне ясно, почему на Друза повесили это убийство. Понимаю… – Она повела из стороны в сторону пальцем. Жест то ли деда, то ли прадеда. Кажется прадеда. – Озерники собирались шантажировать кабинет-министра…

– Именно.

– Так пусть Владимил поможет сыну! – воскликнул Флакк. – Чего он ждет?!

– Он так и обещал. Клялся, что всеми силами… Ценой собственной жизни. Но я ему не верю, Флакк. Ни на палец не верю. Мне кажется, он готов пожертвовать сыном… Хладнокровно, расчетливо. И озерники это знают. Тут пока одни загадки! Владимил всеми силами хочет уничтожить озерные города. Кстати, Флакк, ты знаешь, что озерные города – это тюрьмы, одни действующие, другие бывшие, людей отправляют туда на двадцать лет, и все эти годы город находится в автономном режиме. А потом… потом город всплывает, открывается, но на твердь никто не возвращается.

– Что за глупая выдумка? – У Лери дрогнул голос. Кажется, и она о чем-то таком догадывалась. Подозревала.

– Это так… – утвердил Марк Корвин.