– не так легко быть актером. Ведите себя как один композитор, заметивший коллеге-драматургу: «Почему вы заснули на моей симфонии? Я ведь не смеюсь на ваших комедиях!»

Само название профессии «врач», по всем словарям однокоренное со словом «врать», говорит, что не все тут просто. И хотя некоторые сравнивают врачей со священниками, потому что и те и другие служат посредниками между землей и небом, – стоит задуматься, что при этом имеется в виду. Уж не только то, что в викторианской Англии домашнего врача называли «приходским священником со стетоскопом». Кстати, не так уж легко им было работать. В своем саквояже, помимо лекарств и инструментов, им приходилось носить… куклу. На ней женщины-пациентки показывали, где именно у них болит, если болело хоть чуть-чуть ниже подбородка. Более привычный нам осмотр больного места мог бы заставить больную скончаться от стыда, а врача привел бы в лучшем случае в тюрьму. Появления врачей той специальности, которая викторианцам с их взглядами больше всего была нужна, пришлось ждать до нашего времени.

А сколько конкурентов подстерегало врачей всю жизнь! Француз Шербюлье, например, считал, что лучший в мире врач – природа, так как она не только сама излечивает четверть всех болезней, но еще и никогда не говорит гадостей о своих коллегах (пример знаменитого хирурга Амосова, который в печати утверждал, что все болезни от докторов, здесь тоже очень показателен). А Свифт говорил, что три лучших доктора мира – это доктор Диета, доктор Покой и доктор Веселье. Трудно оспаривать его правоту, но похоже на то, что многим все равно нужен и четвертый доктор.

Приятно отметить, что условия труда медработников сейчас все-таки лучше, чем в древности. Ведь долгое время считалось, что лекарство должно вылечить после однократного приема, и нашего «трижды в день по столовой ложке перед едой» никто бы не понял: если помогает, то больной выздоровеет сразу, а если он не выздоровел, к чему повторять прием? Я уже не говорю о том, что после смерти нынешних высокопоставленных особ их лечащих врачей не казнят и даже руки-ноги не рубят. Даже законы Хаммурапи, по которым у врача, неудачно снявшего с глаза больного бельмо и повредившего ему глаз, выкалывали его собственный глаз, тоже пока что не входят в наше законодательство.

Ну с этим примириться еще можно, а вот система оплаты врачей китайского императора, при которой им платили жалованье только тогда, когда их пациент был здоров, заслуживает, на мой взгляд, всяческого внимания. Но китайские императоры вообще не были лишены изрядной доли здравомыслия. Когда одному из них прислали волшебное лекарство, дарующее бессмертие, один из придворных тут же его съел. Но император его за это не казнил, ибо согласился, что если лекарство стоящее, то казнить его все равно не получится, а если нет – слава богу, что императору не пришлось зря глотать эту гадость.

А кто же открыл медицину для европейцев? Скорее всего, великий Гиппократ с острова Кос, античный гений. Кстати, у Гиппократа как-то даже спросили, не является ли гениальность болезнью. Он ответил: «Безусловно, это болезнь. Но, к сожалению, очень редкая и абсолютно не заразная». Поэтому он совершенно не испугался, когда жители Абдеры предложили ему обследовать их согражданина Демокрита на предмет его психического здоровья – их очень встревожили его слова о том, что все в мире состоит из мельчайших частиц, названных им «атомос». Гиппократ подтвердил заботливым абдеритам, что их земляк вполне здоров, выпустив буквально из рук честь изобрести такое привычное нам благо, как карательная психиатрия. А благо состоянием собственной психики абдериты у него и не интересовались, он еще и не сказал никому ничего обидного, что говорило о том, что и вопросы врачебной этики были легендарному автору клятвы Гиппократа не чужды. Он бы, наверное, никогда не заявил больному, подобно одному из медиков прошлого века, будто его болезнь настолько опасна, что от нее умирают девять пациентов из десяти. А если бы и заявил, не стал бы уверять пациента, что у него как раз девять его предшественников умерло от этой болезни, и он именно десятый…

Расцвет медицинской схоластики наступил гораздо позже Гиппократа – в Средневековье, когда многое познанное врачами античности кануло в Лету вместе с Римской империей. Кстати, какая вывеска обычно украшала дом средневекового врача? У кузнеца – молоток, у плотника – топор, у булочника – крендель, а у врача что? Правильно, ночной горшок. Большинство диагнозов того времени ставилось сами понимаете как. Впрочем, эти анализы можно сдать почти всегда. Хуже было пациенту немецкого врача Лассара, который прислал ему по почте прядь своих волос и попросил средства от их выпадения. Врач прописал ему лекарства и попросил еще прядь волос для более подробного анализа. «К сожалению, волос больше прислать не могу, те были последние», – ответил ему больной.

А какими вопросами занималась медицинская наука того времени, тоже не сразу догадаешься. Клод Перро, брат знаменитого сказочника, разобрал в своей докторской диссертации четыре животрепещущих для медиков того времени вопроса: может ли врач жениться, может ли он путешествовать, может ли он торговаться с больными, а также следует ли в случае четвертого приступа лихорадки применять кровопускание или лучше назначать очищение желудка? Обратите внимание на эти два метода лечения – они исчерпывали тогдашнюю фармакопею процентов этак на девяносто. И длилось это не один день: еще в позапрошлом веке шутили, что Наполеон опустошил Европу, а Бруссэ ее обескровил (доктор Бруссэ был согласен со своими средневековыми коллегами относительно пользы кровопусканий).

Кстати, вопрос о том, может ли врач торговаться с больными, тоже не при бесплатной медицине возник и не одного Клода Перро волновал. Средневековая пословица так и говорила о врачах, что они имеют три облика: человека – в повседневной жизни, ангела – у постели больного, и дьявола – требуя гонорар. Правда, и врачам нужно на что-то жить. Особенно если имеешь такого пациента, как невероятно скупой английский лорд сэр Джон Элвис, который жил в XVIII веке: он как-то раз споткнулся и сломал себе обе ноги, но, чтоб сэкономить на гонораре, заявил врачу, что сломал лишь одну ногу. Будь я его врачом, непременно посоветовал бы ему принимать все прописанные лекарства, стоя на здоровой ноге… Со временем и врачи стали осторожней в вопросах гонорара. Еще сто лет назад известный берлинский врач доктор Хайм всегда подробно расспрашивал пациентов о том, как они питаются, даже тогда, когда их болезнь не была связана с режимом питания. В зависимости от дороговизны и качества потребляемой пищи он и назначал свой гонорар. Лечению это совершенно не мешало.

А переплачивать за средневековую медицину я бы тоже не стал. Особенно с учетом качества анестезии. На борту шведского фрегата «Ваза», чуда тогдашней инженерной мысли, затонувшего менее чем через час после спуска на воду, нашли почти полный инструментарий средневекового хирурга, в том числе и то, что служило тогда вместо эфира, хлороформа и новокаина, – большущий деревянный молоток, применяемый исключительно как наружное. Недаром во многих средневековых больницах висел большой медный колокол, в который во время хирургических операций били что есть мочи, чтоб хоть крики заглушить. Великий хирург Средневековья Амбруаз Паре вообще говорил о своих пациентах: «Я их оперировал, пусть Бог их излечит». Впрочем, хирурги вообще мало изменились. Совсем недавно в компьютерных сетях появился очень короткий анекдот: «В чем разница между хирургом и Богом? – Бог знает, что он не хирург…»

Весьма показателен для оценки компетентности средневековых эскулапов еще и тот факт, что в те времена процветали шарлатаны, продающие всяческие мерзкие снадобья в качестве средства для лечения ран. Поскольку снадобья были не простые, а волшебные, ими мазали не рану, а оружие, которое ее нанесло, либо щепку, которая это оружие символизировала. Но ведь помогало, более того – помогало лучше тогдашних врачей! В чем же был секрет чудо-лечения? Да все очень просто – его высокая эффективность объяснялась именно тем, что рану не трогали, тогдашними лекарствами не мазали и хоть дополнительного вреда раненому не приносили. Метод неплохой, в чем-то даже сейчас смысла не утративший…

Удачи средневековых врачей были зачастую опаснее неудач. В 1667 году французский врач Дени совершил первое, причем каким-то чудом успешное, переливание крови ягненка обескровленному больному. Почему больной немедленно не умер – до сих пор непонятно. Но после этого данной процедурой переморили такую уйму народу, что стали говорить, будто на самом деле для нее нужен не один баран, а три: у первого берут кровь, второму ее переливают, а делает все это третий.

А шедевр средневекового врачевания – это средство от любых ран, полученных на войне, изобретенное придворным врачом венгерского владыки Сигизмунда Батория Францем в 1595 году. Он не хотел отправляться в поход против турок и сообщил, что знает великий и полезный каждому воину секрет. Сообщаю его и вам: для того, чтоб не умереть и не заболеть от нанесенной врагом раны, достаточно не ходить на войну и оставаться дома. Этот рецепт действительно помогает, причем не хуже современных антибиотиков.

Впрочем, многое в отношениях между врачом и больным от времени совершенно не зависит. Больные, в