Эстонии и Польше. Но это ж не надо тратить на что ни попадя… Ишь чего захотел!

Еще один любопытнейший вид кризиса до нас, оказывается, знали многие – от персов до византийцев. С византийцев и начнем, ибо именно Юстиниан Великий вогнал свою страну в такую знакомую нам вещь, как кризис налоговой системы. Юстиниан был человеком иного времени, чем мы, причем абсолютным монархом, ни перед каким парламентом не ответственным. Поэтому он не знал, что, когда налоги становятся больше определенного предела, их все равно собрать нельзя, а если бы ему и сказали такое – не поверил бы. Деньги, понимаешь, нужны, Римскую империю восстанавливать – пищать будут, а заплатят! А если они не заплатят и скроются в леса, бросив убыточное хозяйство (не продашь – кто же такое купит?), пойдут в разбойники или, этакие негодяи, чтоб досадить империи, злонамеренно повесятся, чтоб уж точно никаких налогов не платить, то собрать недостающий налог с их соседей! Войска хватит… Что при этом остается от хозяйства страны, казалось, легко можно себе представить. Ан нет, судя по всему… Причем самое противное то, что введший эти правила руководитель может и не заметить, чего сотворил, на протяжении срока своего понтификата. Зато у его преемника вообще не будет никаких шансов. Страшная штука – налоговый кризис, особенно потому, что кажется, будто все хорошо – расходы меньше доходов, если все собрать. Но некоторые вещи – и не только жизнь – у человека можно отнять только один раз.

Были и другие кризисы. Что впилось в мягкие ткани Римской империи и сосало кровь до полной анемии, распада, взятия Рима вандалами и пленения последнего императора (как ни странно, тоже Ромула) вожаком наемного отряда, по-нашему – шайки? Есть разные мнения, и все они частично верны. Вот Лев Николаевич Гумилев говорил, что все серебро Европы утекло через Великий шелковый путь, потому что на шелке вши не удерживаются, в Европе тогда шелкопряда не было, а поменьше чесаться больно уж хотелось. Так сказать, кризис платежного баланса. Тоже понятно – чтоб купить то, без чего никак не обойтись (скажем, топливо), надо продать что-то свое минимум на ту же сумму, а если не можешь, рано или поздно платить будет нечем, и придется говорить о своем кредиторе что-либо вроде того, что римляне говорили о парфянах и персах – что это дикий Восток, ненавидящий культурный Запад, что если шелк в кредит не дают, то они все гады, а если дают, то тем паче гады и пусть не возражают, а то за уже взятое не заплатим. Парфянам, а позже персам, это не нравится, и начинается война, а шелк, наоборот, кончается. На несколько столетий.

Но еще более масштабный кризис Рима – кризис производственных отношений. С одной стороны, раб работает бесплатно, и это очень выгодно. Надо, конечно, кормить, но не бывает же на свете полного счастья! Но с другой стороны, раб работает плохо. Если не наказывать, не стращать, не избивать – еле шевелится, отдыхает не меньше тридцати минут каждые полчаса. Если же наказывать – делает вид, что работает, но почему-то инструмент беспрерывно ломается, скотина болеет и дохнет, все хрупкое бьется, горючее горит, ценное пропадает, какие органические вещества попадают в вино и масло – сказать неудобно, а если такого уличить и забить до смерти – придется покупать другого, который будет ничуть не лучше.

Дальше все совпадает с происходящим через два тысячелетия до мороза по коже. Рабовладельческий колхоз не распускают, а переименовывают – вводят КСП, коллективные сельскохозяйственные предприятия… тьфу, институт колоната, оставляют тому, кто работает, не чтобы с голоду не умер, а определенный процент, и это уже что-то дает, но немного – все равно что с тобой председатель колхоза… господи боже мой, опять сбился – хозяин виллы захочет сделать, то и сделает, и что тебе оставить – это он решает, и земля не твоя, а его (чтоб парфяне не скупили, небось). В общем, все такое родное, до боли знакомое – даже то, что свободные общинники в импортных штанах (а других в Риме не было – они в тогах ходили) что с таким государством хотели сделать, то и сделали. Как латифундист с колоном – см. выше.

Рим у нас вообще чемпион по кризисам. На его примере прекрасно можно наблюдать и последствия экологического кризиса – знаменитые римские акведуки подавали им водичку горных ключей по свинцовым трубам, а свинец – страшный кумулятивный яд, накапливающийся в организме годами и делающий свое черное дело исподтишка. Выпейте стакан воды из-под собственного крана – и сразу почувствуете себя римлянином эпохи упадка… или великого переселения народов… в общем, плохо почувствуете. Да и в падении Афин эпохи Перикла немалую роль сыграла непонятная болезнь, именуемая Плутархом чумой. А в Уганде сейчас леса почти свели – сжигали трупы умерших от повального там СПИДа. Все, как всегда…

А вот одного кризиса у нас нет. В словаре иностранных слов, составленном в 1954 году, я прочел, что неизбежным следстием капитализма является кризис перепроизводства, когда всего навалом и все, что выпустили, продать не успевают – вот это и есть самое страшное несчастье, которое капитализм непременно погубит. Судя по всему, у нас капитализмом пока и не пахнет, а то где же этот кризис? Не самая худшая погибель… Конечно, много чего можно было бы рассказать о Великой депрессии, о «черной пятнице» в 1929-м, когда разорились тысячи и пострадали миллионы, о безработице, закрытых биржах, падении курса национальной валюты… Но что о ней рассказывать? Газеты небось читаем. Мало что изменилось – разве что без перепроизводства обошлись, если не считать перепроизводства государственных ценных бумаг. Но должен же быть какой-то прогресс? Во времена Великой депрессии непроданное зерно, чтоб удержать цену на него, сжигали. Может, и с дутыми гособлигациями следует так поступить?

Или лучше поинтересоваться у штатников, как же они выходят из депрессий? Вывел же страну Рузвельт… Может, потому советские генсеки все были такие хворые – ждали, пока паралитик появится. Да и Рейган депрессию победил, года на это не потратил. Кстати, знаете, как он объяснял американцам, чем отличается депрессия от спада? «Спад – это когда работу потерял твой сосед. Депрессия – это когда работу теряешь ты сам. А знаете, что такое оживление? Это когда работу потеряет Джимми Картер». Сиречь соперник Рейгана по выборам. Надо признать, Рейган не обманул. Что в предвыборную кампанию обещал – то после победы исполнил. Может быть, в этом все дело?

Впрочем, не станем давать советы власть имущим – толку-то. Кроме разве что одного. Менеджер нью- йоркской бейсбольной команды «Янки» Билли Мартин, уволенный с должности, оставил своему преемнику Йоги Берру два конверта с указанием последовательно вскрыть, но только в случае крайней необходимости. Когда дела пошли хуже, Берр вскрыл конверт номер 1. Там была записка «Вали все на меня». Он так и поступил, и это ему помогло. Но дела снова ухудшились, причем настолько, что Берр вскрыл конверт номер 2. Знаете, что там было написано?

«Приготовь два конверта»…