пока не хватает на это средств.
Интересная демократия имела место в Спарте. Всевозможные предложения вносились только царями и геронтами, а народ должен был их только одобрить. Причем спартанское голосование, как мне кажется, больше всех других заслуживает этого названия: все решала громкость голоса. Побеждало то предложение, сторонники которого громче орали в его защиту. Нечто подобное имело место у нас в Гражданскую войну и породило выражение «шаляпинские права: у кого бас здоровше, тот и прав». А коль громкие голоса оказывались не у тех, вступал в силу еще один спартанский закон: «если народ проголосовал неправильно, цари и геронты имеют право распустить народное собрание». Кто решал, что правильно, а что нет – понятно. Вот такая демократия.
Традиционным образцом демократии долгое время считалась Римская республика. По нашим понятиям, в ней тоже не все просто. Тамошний парламент – сенат – учреждение не выборное, а наследственное. Выборные лица, обладающие всей полнотой власти, назывались консулами, что знаменитый историк Моммзен переводит так знакомым нам словом «товарищ». Товарищи консулы получали свои полномочия всего на год, будучи абсолютно равными, что, в принципе, таило опасность: а что делать, если один консул прикажет одно, а другой – другое? Выходили из этой трудности по-разному; например, командовали войском по очереди: день – один консул, день – другой. В результате при Каннах демагог товарищ Теренций Варрон дождался своего дня и двинул армию на поле боя, на котором она практически вся и полегла, включая его коллегу Луция Эмилия Павла, категорически не желавшего сражения в этих условиях. Сам Теренций, что интересно, уцелел. В отличие от его избирателей.
Выборы – это еще и ответственность. Интересно, что римляне додумались не только до разделения властей (впрочем, и в законах Солона уже было нечто подобное), но и в трудных для Рима ситуациях до выбора не двух консулов, а одного диктатора с властью, близкой к абсолютной, но только на полгода. А потом, будь добр, сдай полномочия и отчитайся. Фабий Максим истощил силы Ганнибала крайне непопулярной в массах войной на изнурение, потому что имел диктаторские полномочия. А лишился он их как раз перед Каннами.
Что же выходит, от выборов вред один? Нет – просто ответственности больше. И в итоге Рим выбрал себе руководителей, которые сломили Ганнибала, поскольку республика была еще крепка. Авторитарный режим подтачивает произвол, а выборный – коррупция. Но во втором случае больше возможностей корректировать ситуацию. Зато как обидно, что в своих бедах, в принципе, некого винить, кроме себя! Ужасное чувство, и такое знакомое…
Кстати, Марк Твен говорил по этому поводу, что монархия была бы наилучшей из возможных форм правления – но при двух маленьких условиях. Чтоб монарх был наилучшим человеком в мире, и чтоб при этом еще жил вечно. Но поскольку ни то, ни другое нереально, монархия слишком часто оказывается не лучшей формой правления, а как раз наоборот.
Еще одна вещь, неотъемлемо связанная с выборами, – это партии. Они появились в античные времена и сохранились даже при империи, когда о настоящих выборах не было и речи, под своеобразной маскировкой. Сторонники определенных идей демонстрировали свое единство на ипподроме, болея за определенные цвета одежды колесничих. «Зеленые» боролись с «синими», император поддерживал то тех, то других, организации болельщиков возглавляли восстания… Все равно как если бы у нас болельщики «Черноморца» выступали за свободную торговлю, сторонники «Карпат» клеймили торсиду донецкого «Шахтера» за недостаточный патриотизм, а в газетах бы обсуждали, поддержит ли президента на выборах киевское «Динамо» и выполнит ли он данное болельщикам «Днепра» обещание провести через Верховную Раду закон «три корнера – пеналь». Невозможно? А то, что есть, казалось вам возможным лет, скажем, двадцать назад?
Если античная демократия – это Греция и Рим, то средневековая – это, конечно, Англия. Но и там с выборами случалось всякое. Бичом английского парламента много столетий были «гнилые местечки» – захиревшие городки, которые когда-то, в пору процветания, получили право посылать депутата в палату общин и в силу английского консерватизма не лишились его и тогда, когда в нем всех-то жителей оставалось полторы калеки. Купил себе такое местечко – и ты депутат, а целый ряд крупных городов и голосовать-то не имеет права. Доходило до шедевров театра абсурда: местечко, поглощенное морем, тоже посылало депутата в парламент. Владелец местечка с двумя слугами выезжали на лодке в сторону этого Китежа, доплывали до места, где когда-то была площадь (а кто проверит?), и голосовали, причем всегда единогласно. После тяжелой борьбы эту систему удалось отменить только в 1832 году. Тут, правда, начали работать другие ограничения – и в первую очередь различные цензы. Кстати, в Англии и здесь положение уникальное: не голосуют три категории населения – умалишенные, преступники и… члены палаты лордов. Палата лордов – вообще интересный орган. Кворум там составляют председатель и любые двое ее членов. По нынешним временам, когда их около 1200 человек, выходит чуть меньше трети процента. Мировой рекорд!
А самое экзотическое избирательное право Средневековья, по-моему, имело место в Польше. Только единогласие всех шляхтичей на сейме – иначе решение не принято! Один-единственный шляхтич говорит: «Не позвалям!» – и все остальные просто не могут ничего сделать, разве что тихонько прирезать его чуть после. До поры до времени и это помогало, но когда в годы упадка и междоусобиц, после потери Украины и шведского «потопа» за спинами шляхтичей, срывающих сеймы, замаячили тени своекорыстных магнатов, процесс, как говорится, пошел и закончился тремя разделами страны, на сто с лишним лет исчезнувшей с географической карты. Впрочем, на выборы ли тут пенять? Один умный югослав как-то заметил, что хорошее всегда атакуют с двух сторон. Например, враг морали – не только аморальность, но и ханжество. Так и с демократией – анархия вредна для нее не меньше тирании.
А вот еще одни любопытнейшие выборы, сохранившиеся с глубокой древности, – выборы папы римского, конклав. До современных выборов в два тура (во втором баллотируются два победителя первого) тогда еще не дошли, ситуация пата, когда ни у одного из кандидатов нет большинства, встречалась часто, а жить без духовного главы католикам неуютно. Что же придумали, чтобы все-таки заставить кардиналов выбрать папу? Довольно простую вещь: кардиналов запирать («конклав» и значит «закрытый»), пока не выберут папу – не выпускать, если за определенное время выборы не состоятся – посадить на хлеб и воду, а если и это не поможет – разобрать над ними крышу, пусть мерзнут и мокнут. Система работает настолько надежно и устойчиво, что возникает вопрос: не использовать ли ее в Думе или в Раде для принятия бюджета? С этим вечно какие-то трудности.
Теперь о цензах. Самый действенный из них, конечно же, имущественный. Чуть тронь его – и состав представительного органа меняется на глазах. Именно манипуляции с имущественным цензом и бросали из стороны в сторону российскую Думу перед революцией. А в Пруссии середины позапрошлого века избиратели были просто разделены на три курии, каждая из которых посылала в ландтаг одинаковое число депутатов, потому что платила одинаковую сумму налога. Естественно, что число избирателей в первой и третьей курии отличалось в десятки раз. Да и во Франции начала прошлого века был популярен призыв: «Обогащайтесь – и вы тоже станете избирателями!» Обосновывалось это тем, что именно платящие налоги и должны распоряжаться ими. Но вот стимулирующего влияния такой системы на рост числа налогоплательщиков и тем самым на стабильность общества зафиксировать не удалось, и мировая тенденция в этом плане одна – голосуют все вменяемые граждане, вне зависимости от толщины их кошельков.
Еще один ценз – образовательный. Достаточно часто от избирателя требовали хотя бы умения прочесть избирательный бюллетень. Это теперь в ряде стран названия партий в бюллетенях дублируют рисунками, чтоб часть избирателей знала, где поставить свой крестик. Марк Твен, например, в своей утопии «Удивительная республка Гондур» описал страну, где голос образованного избирателя значительно весомей, чем необразованного. Беда только в одном – образование само по себе не заменяет ни ум, ни порядочность. Так что и этот ценз потихоньку усыхает. Удерживает позиции только ценз оседлости – чтоб не возили автобусами избирателей с участка на участок. Бывало ведь, что возили, несмотря на ценз…
Еще один любопытный вопрос – кворум. Активность избирателей периодически падает (в наших краях я их не одобряю, но как-то понимаю), угроза, что выборы не состоятся вообще, понижает процент явки, достаточный для того, чтоб выборы признали состоявшимися. До какой цифры? Тут радикальнее всего к проблеме подошли швейцарцы. Одна из старейших демократий Европы обожает референдумы по любому поводу, и все они признаются состоявшимися, так как кворума у них… вообще нет! Если проголосуют три
