спустя не так уж много лет, он снова поднимется на борт «Пантеры», но на этот раз уже в качестве командира этой канонерской лодки германского флота. Назначен он будет на этот пост собственным указом кайзера Вильгельма II, которому Феликс во время аудиенции рассказал эту историю...

Но это еще впереди, а пока Феликс, жуя бисквиты, полученные на прощание от матросов «Пантеры», ждал наступления вечера, чтобы снова встретиться со своими новыми друзьями.

В десять часов вечера два матроса передали в темноте Феликсу синие брюки, фуражку, парусиновые сапоги, носки, тельняшки, мыло и бритву. Так радоваться Феликсу не приходилось еще никогда в жизни. Приведя себя в порядок и приодевшись, Феликс сразу же получил место матроса-швартовщика. Он должен был, находясь на стенке, принимать швартовы с подходящих судов и надевать их на кнехты. Платили хорошо, и Феликс снова почувствовал себя человеком. Но его смертельно тянуло в море.

Через месяц он нанялся матросом на шхуну «Нью Скоттия», ходившую по островам Карибского моря.

Во время одного из рейсов шхуна пришла в мексиканский порт Тампико, где Феликса (уже в который раз!) охватила жажда бродяжничества. Феликс с одним из своих приятелей отпросился у капитана в отпуск на несколько дней. Верхом на лошадях они отправились в глубь страны — в мексиканские прерии и стали жить там среди ковбоев, табунов мустангов, бесчисленных стад бизонов и прочей экзотики. Они учились кидать лассо, участвовали в скачках и родео и, конечно, на судно опоздали. Когда они вернулись в Тампико, шхуна уже ушла. Но оба матроса не очень расстроились. В такой благодатной стране, как Мексика, можно было, работая носильщиком на базаре, заработать и на пропитание, и на девочек, и на карточные игры. Когда же беготня с корзинами им надоела, оба завербовались на военную службу, став солдатами мексиканской, армии. Служба была не очень трудная. Учений никаких не проводилось, но приходилось стоять в карауле 'у дворца, где жил диктатор Мексики Порфирио Диас. Как и можно было легко предугадать, военная служба обоим матросам быстро наскучила, они дезертировали из армии и поступили на строительство железной дороги. Быстро сбежав со стройки, оба добрались до порта Веракрус, где нанялись на танкер, идущий в Гавану. В Гаване Феликс завербовался на норвежский парусник, который шел в Ливерпуль с заходом в Нью-Йорк. На паруснике Феликс освоил норвежский язык, еще не предполагая, как это ему пригодится в будущем.

Из Ливерпуля Феликс направился в Гамбург.

В Гамбурге Феликсу пришла в голову мысль сдать экзамен на диплом штурмана. Но для этого необходимо было иметь стаж плавания на пароходах. Феликс нанялся матросом на один из грузовых пароходов и в течение нескольких месяцев проплавал на нем в Средиземном и Северном морях. Вернувшись в Германию, он поступил в мореходную школу в Любеке.

К этому времени Феликсу уже минуло двадцать лет. Он уже понял, что хочешь — не хочешь, а надо пройти через эти мучения. Феликс знал, что именно так пришлось поступить всем штурманам и капитанам, которых он знал. Что нельзя сделать и шага в морской карьере, не получив специального образования. Что такое морское образование, Феликс понимал довольно смутно. Главное, считал он, это практические знания и умение найти выход из трудного положения. Когда рушатся Мачты и рвется такелаж, никакие знания высшей математики не помогут...

В мореходной школе Феликс снова почувствовал себя полным ничтожеством. Со своими тремя классами гимназии он был полным невеждой. Феликс не умел грамотно писать, не знал литературного немецкого языка, изъяснялся на грубом морском жаргоне. Арифметику ему пришлось начинать прямо с азов. О дробях Феликс не имел ни малейшего представления, не понимая даже разницы между числителем и знаменателем. Помимо занятий в школе, ежедневно приходилось брать частные уроки, постигая тригонометрию, навигацию, астрономию и многое другое. Порой Феликс приходил в полное отчаяние, видя, как туго его голова воспринимает любое учение. Но Феликс проявил упорство и в течение девяти месяцев трудился, как каторжник, подготовившись настолько, что можно было рискнуть и попытаться сдать экзамен.

Экзамены продолжались целую неделю, и в результате Феликс фон Люкнер получил диплом штурмана дальнего плавания.

Получив диплом, Феликс устроился вахтенным штурманом на пароход «Петрополис» Гамбург- Американской линии. Гордость распирала молодого моряка. Он купил себе элегантный чемодан, лайковые перчатки, лакированные туфли и даже запонки для рубашки. Это были его первые запонки в жизни. Прогуливаясь в новой форме по спардеку «Петрополиса», Феликс чувствовал себя молодым богом. Совсем недавно он был матросом, вынужденным выполнять тяжелую и черную работу. Перемена в судьбе и положении казалась ему чудом.

Проплавав год на «Петрополисе», Феликс воспользовался правом, вытекающим из его нового положения, и поступил юнкером в военный флот. Купив впервые в жизни себе билет второго класса, Феликс прибыл в Киль, где провел год в казарме и на боевых кораблях кайзеровского флота. В конце года его произвели в младшие лейтенанты резерва. В последующие два Года Феликс Люкнер плавал на крупных торговых судах Гамбургской линии, занимаясь в свободное время самообразованием, чтобы сдать экзамен на капитана дальнего плавания.

Находясь в Гамбурге, молодой штурман любил ходить на собственной яхте вблизи устья Эльбы. Однажды, наслаждаясь прогулкой под парусом, Феликс увидел парусный бот, который беспомощно дрейфовал на довольно крупной волне. Позднее выяснилось, что владелец бота — купец из Кельна — совершенно не умел управлять парусами. Порывом ветра на боте сбило бизань-мачту, и несчастный яхтсмен очутился за бортом. Когда Феликс подошел на своей яхте, «спортсмен» уже скрылся под волнами, так как не умел и плавать. Чтобы спасти его, Феликсу пришлось нырнуть на довольно значительную глубину. Вынырнув с ним на поверхность, Люкнер только собрался наполнить легкие воздухом, как несчастный, судорожно вцепившись в Феликса руками и обхватив его ногами, утащил своего спасителя на дно.

Освободив с большим трудом ноги, Феликс оттолкнул от себя тонущего и снова вынырнул на поверхность. У него уже стало темнеть в глазах, но, отдышавшись, он вновь нырнул: Схватив погибающего за волосы, Люкнер долго плыл с ним против течения, выгребая одной рукой, и, как говорится, на последнем дыхании добрался до берега, вылез на песок и потерял сознание. Собравшаяся толпа зевак привела его и спасенного в чувство.

С тех пор стоило Феликсу появиться где-нибудь на берегу моря, как обязательно кто-нибудь тонул, а ему приходилось спасать утопающего.

Двадцать четвертого декабря 1910 года Люкнер стоял на причале в Гамбурге, ожидая парома. Вдруг в тусклом свете портовых фонарей он увидел барахтавшегося, в воде человека. Феликс немедленно приготовился броситься в воду, но стоявший рядом таможенный инспектор поймал его за руку. Температура была тринадцать градусов мороза. Инспектор считал, что лучше пусть погибнет один, а не двое. Но Феликс вырвался из его рук и прыгнул в воду. Ледяная вода обожгла его. Казалось, в затылок вонзился раскаленный гвоздь, но Люкнер проплыл двадцать пять метров, отделявших его от утопающего. К счастью, тот был сильно пьян, а потому легко держался на воде, даже окостенев. Феликс доплыл с ним до пристани,