Снежина повернула голову. Совсем недалеко, метрах в пятидесяти, на земле лежал катер с «Сегежи» и рядом с ним, чуть приподнявшись над землей, висела спасательная лодка.

Снежина подняла руку, и тут же включилась связь в ее скафандре.

Хриплый усталый голос Бакова произнес:

– Снежка Панова, это ты?

– У них народу немного осталось, – сказал Павлыш. Он тщетно старался расшатать концом стержня стальную дверь.

– А нам от этого легче? – спросил Христо.

– Ага. – Павлыш бросил на пол стержень. – Надеюсь, что легче. Для этого надо забраться обратно. В камеру.

– Что ты задумал? – спросил из щели Малыш.

– Попробуем постучать в дверь. Посильнее. Вряд ли у них осталось много часовых. Кори писал, что их всего человек двадцать. А это значит, что, кроме Вапраса и двух-трех солдат, все ушли.

– Если будем стучать, одного хватит, чтобы всех нас перестрелять, – проговорил Девкали.

– А почему он должен стрелять? Мы попросим воды. Теперь у нас есть оружие. – Павлыш поднял стержень с пола и подкинул его. – Есть другие предложения? Я с удовольствием выслушаю.

И в тот же момент, будто кто-то подслушал Павлыша, по коридору прокатился гул.

– Слышите? – спросил Малыш из соседней камеры. – Колотят, как будто услышали, что мы говорим.

– Кто-то из наших, – решил Павлыш. – Снежина или Антипин. Как бы узнать, какая это камера?

– Не узнаешь, – ответил Малыш.

– Стой! – Павлыш схватил за руку Христо, который уже поднял кулак, чтобы ударить по двери. – Я же объяснил, надо сначала вернуться в нашу камеру. Как мы могли здесь очутиться?

Стук прекратился. Через минуту снова отдаленно бабахнул стальной гул, потом опять утих.

Павлыш подошел к щели, подтянулся и с помощью Малыша перебрался в свою старую камеру. Потом втянул Девкали и Христо.

– Все в сборе? – спросил он. – Начинаем. Оружие спрятать. Как там?

– Молчат, – сказал Малыш. – Ну, сейчас мы как дадим по двери – сразу отзовутся.

Он первым пропрыгал к двери на одной ноге и ударил по ней кулаком.

…Когда Снежину увели, Антипин подождал еще несколько минут, приведут ли в камеру Кори – Вапрас обещал. Но в коридоре было тихо, будто все покинули подземелье. Антипин подошел к двери и постучал. Долго никто не шел. Наконец дверь со скрежетом приотворилась, и охранник, стоя в коридоре, кинул:

– Чего тебе?

– Где профессор Кори? Мой друг? Где он?

– Какой еще Кори? Позвоню генералу. Погоди.

Вслед стражнику неслись удары в дверь.

Он позвонил генералу. Генерал был у себя.

– Господин Вапрас, – сказал стражник, – тут один из заключенных требует какого-то Кори. Что делать?

– Делай что хочешь. Надоест – заткни глотку.

Стражник вернулся на пост к столику возле тамбура, присел. Хотелось спать. Солдату последнее время всегда хотелось спать. Стук в дверь, гулко носившийся по пустому коридору, раздражал и мешал сну. Солдат поглубже опустил на уши каску, но и это не помогало. Солдат не хотел затыкать глотку пленному. Воевать с ними – дело генералов. А то потом тебе же будет хуже. Но стук мешал спать. Стук бил по голове, и от него мозги становились еще жиже. Стук надо было прекратить. Так с ума можно сойти. Солдат встал и пошел к беспокойной камере.

– Ну, замолчал бы, – произнес солдат, надеясь еще как-то договориться с пленником. – Я ж тебя предупредил. Голова раскалывается.

Пленник выслушал слова солдата и снова начал говорить про своего Кори.

– Ну, тьма с тобой!

Солдат открыл дверь, вошел в камеру. Пленник с большим кровоподтеком на щеке говорил какие-то угрожающие слова, обижался. Солдат посмотрел на него с некоторым сочувствием, хотел было даже уйти и оставить его в покое, но тут представил, как снова понесется по коридору назойливый стук, и неуловимым профессиональным движением ударил пленника по голове загнутой рукоятью автомата. Пленник только успел приподнять руки и мягким мешком упал на пол. Солдат нагнулся, приподнял веко – жив. Солдат сходил на пост, принес оттуда веревки, связал пленнику руки и ноги, сунул в рот кляп. Делал он это быстро и привычно, вернее, он даже и не замечал собственных действий: руки сами связали пленного. Уж столько раз приходилось до войны это делать.

Выключил свет в камере – пусть спит.

Солдат выпрямился. Теперь можно вернуться на свой пост и чуть подремать. Неизвестно, что случится через полчаса. Может, ночью и выспаться не удастся.