– А ведь это не смешно! – рявкнула на них Кора, и смех постепенно иссяк. – Ведь это была хитрость убийцы.

– Нет! Вы никогда не докажете этого! – закричала Ариадна. – Вы клевещете на меня, и я обращаюсь к моему деду Зевсу с мольбой о помощи! Меня оклеветали.

Толпа на берегу замерла в ужасе.

Все же они имели дело с внучкой Зевса, и понятие справедливости у богов всегда уступает родственным соображениям.

Но, к счастью в этот раз для Коры и Тесея, Зевс, видно, отдыхал. Он не стал вступаться за Ариадну.

– Раз боги молчат, – сказала тогда Кора, – говорить буду я. У меня есть свидетель ее подлого колдовства. Есть человек, которого еще днем она послала положить колдовское устройство в трещину над пещерой. И это один из вас…

– Не может быть… – прокатилось по толпе.

– Может, он сознается сам? – спросила Кора. – Я все равно знаю правду.

И тогда могучий горбун сделал раз, два, три… трудных шага к костру.

– Она просила меня подняться днем на площадку над пещерой и положить медяшку в трещину над пещерой…

Он замолк, бессильно опустив руки.

– Так было? – спросил Феак. Он подошел близко – между кормчими было лишь два метра.

– Так было.

– Он сам! Он сам хотел! Он пытался меня изнасиловать! – закричала Ариадна.

– И это было? – спросил Феак.

– И это было, – сказал горбун.

И Кора не успела заметить, как Феак выхватил свой короткий прямой меч и нанес два удара – по шее и по животу Навсифая.

Горбун сложился как перочинный ножик и превратился в хрипящую груду красных и черных тряпок.

Визжала Ариадна. Наверное, она решила, что ее ждет такая же участь…

Утром Тесей сказал всем свое слово:

– Мы отплываем домой в Аттику. Нас ждут. И ждут мира. И я не хочу, чтобы наш праздник был омрачен плохой памятью. Ариадна, ты здесь?

– Здесь! – За ночь она втрое постарела. Теперь она была почти такой же, как в тот день, когда Кора впервые увидела даму Рагозу, беспокоившуюся о безопасности племянника.

– Ариадна, ты останешься на этом острове. Тебе дадут пищу, воды здесь много. Сюда заплывают рыбаки. Я надеюсь, что дурного с тобой не случится. Но я больше не хочу видеть тебя никогда в жизни.

И Феак сказал:

– Ты прав, Тесей.

Гребцы, уже занявшие места на банках, застучали древками весел об уключины в знак согласия и одобрения.

Ариадна повернулась и ушла вдоль речки в глубь острова. Кора о ней тоже не беспокоилась.

Все смотрели ей вслед.

Но она не обернулась.

Тогда Феак приказал поднимать якорь, потому что их уже заждались дома.

Феак был удручен и мрачен. С горбуном они вместе проплавали много лет.

Поднялся ветер. Феак приказал сушить весла. Остров Наксос казался издали спиной кита. Феак велел поднимать парус. Никому не пришло в голову, что парус надо переменить на белый. Они привыкли к черному парусу, и радость от возвращения перекрывалась печалью от прошедшей ночи. И потому никто не встревожился из-за того, что корабль идет к Афинам под черным парусом.

История многим известная и очень печальная: когда Эгею сообщили, что виден черный парус, он не спеша оделся и, не проронив более ни слова, поднялся, окруженный стражей и придворными, на вершину Акрополя. Он долго смотрел на море, пока корабль, на котором плыл Тесей, не приблизился к берегу настолько, что никаких сомнений не оставалось.

Тогда Эгей, все так же хранив молчание, подошел к обрыву, которым в том месте Акрополь отделен от Афин, и кинулся вниз.

Он погиб сразу.

Он не смог перенести крушения всех надежд.

Тесей ожидал встретить веселье и торжества, а вместо этого он участвовал в траурной церемонии – хоронили Эгея.

И Тесей стал царем Афин. Одним из самых могущественных властителей античного мира.

Кора хотела поселиться самостоятельно, снять небольшой домик и жить там, пока Тесей не закончит свой ВР-круиз. Но никто ей этого не позволил. Кентавр Фол, проводивший обратно в Коринф своего друга