вечера в школе так не насасывалась. Давай – никого дома нет… Только ты моей слабостью не пользуйся. Я, может, даже буду тебе навязываться по пьянке, а ты меня не бери. Хорошо?

Отец. Я обещаю вам, Бася, что не трону вас пальцем.

Бася снова наливает себе, садится на диван.

Бася. Но вот что грустно, папуля…

Отец. Что?

Бася. Чует мое сердце – недолго я продержусь.

Отец. Что вы хотите сказать?

Бася. Сама не знаю – только чую. Или Ахметка переворот устроит и меня изнасилует – он только об этом и мечтает. Или государственный визит меня укокошит.

Отец. Что значит – государственный визит?

Бася. А это значит, что на этой неделе должен американский министр приехать. Читал?

Отец. Не припоминаю.

Бася. Пец говорил, что если не получим от них займа – нашему президенту каюк. И президентский совет уже принял тайное решение – наградить министра нашей государственной наградой. Мной наградить, понимаешь?

Отец. Уверяю вас, он не посмеет. Там у них очень сильное общественное мнение, влиятельные газеты…

Бася. Это не будет объявлено.

Отец. Все равно – он испугается.

Бася. А вот если не испугается? Глаза ему, что ли, выцарапать?

Отец. Я верю, что у вас есть возможности и… скажем, хитрости.

Бася. А если Ахмет сделает переворот?

Отец. В нашей стране нет традиции военных переворотов. Это невероятно.

Бася. Ты добрый, папуля, а вот не понимаешь, как мне страшно. У меня даже образования нет… у меня ничего нет – все деньги Лукреция забирает. Она захочет – выкинет меня на улицу.

Отец. Ну не надо, не надо, успокойтесь… (Держит девушку за руку.) Может, вам куда-нибудь уехать?

Бася. Куда? Где я скроюсь? Здесь хоть полиция. А в другом месте сначала в меня анархисты бомбу кинут, потом матери-одиночки на куски разорвут, а потом – даже подумать противно. Останется от меня котлета… Ой, как мне страшно… Спрячь меня!

Бася разревелась, уткнувшись лицом в грудь отцу, он гладит ее сказочные пышные волосы и сам готов заплакать. Сквозь слезы Бася продолжает свой монолог.

А дом не мой, дом государственный и платья почти все из театрального гардероба. Если бы Пец мне не платил, мы бы разорились, с голоду померли на полном государственном обеспечении.

Отец. Пец вам сам платит?

Бася. Пец моими фотографиями торгует. Подпольно. Для гимназистов и старичков – неприличные картинки. Только я на них одна, без мужиков, ты не думай…

Отец. Послушайте, Бася. У меня есть небольшие сбережения. Они совершенно личные, никто на них не претендует. Может быть, вы согласитесь их у меня взять? Взаимообразно. А потом, когда найдете свое место в жизни, выйдете замуж, тогда и отдадите.

Бася. Милый мой, папуля, добренький. Я бы у другого взяла, у них деньги бешеные, а твои, трудовые, не возьму, ты и не проси. У тебя семья…

Отец. Боюсь, что я уже не нужен семье.

Отец копается в бумажнике.

У меня есть чековая книжка…

Бася заталкивает бумажник ему обратно, и они начинают бороться, но в результате оказываются друг у друга в объятиях…

Бася. Не делай глупостей… не связывайся со мной. Это смерть.

Отец. Нет, я все сделаю для вас, я вас спасу.

Бася. Отравлюсь. А то они меня отравят. Ты достанешь яду, папуля?

Отец. Не говори так, у тебя вся жизнь впереди.

Бася. Ты веришь в это? Ты веришь, что я буду жить?

Они полулежат, откинувшись на спинку дивана, они перестали бороться. И разговаривают тихо, мирно, дружески.

Я старая, я уже не смогу полюбить.

Отец. Ты с ума сошла, моя драгоценная. Ты еще совсем девочка, у тебя вся жизнь впереди. И она будет счастливой.