голубь. А может быть, утка? Кого только не подняла против людей эта фея!

«А где же наша кошка?» – подумала Алиса.

Ведь пора бежать. Дом не устоит.

Алиса сбежала вниз, в общую комнату.

Там было темно. Свечей и факелов не зажигали, чтобы лучше видеть, что происходит снаружи.

– Может, пугнем их факелами? – предложил мистер Дайн.

– Потерпи, – возразила его жена. – Если ворвутся сюда, вот тогда мы и возьмемся за факелы.

Уже стемнело, когда армия Ричарда остановилась у Маркет-Босворта. На обширной долине загорелись костры, солдаты и рыцари готовили ужин.

Ричард со своими помощниками ужинал в шатре в центре лагеря.

– Сколько людей в нашей армии? – спросил он у верного герцога Норфолка.

– Десять тысяч, милорд.

– Больше десяти тысяч или меньше?

– Примерно десять.

– А у бунтовщиков?

Король и без Норфолка знал, что у Ричмонда нет даже пяти тысяч солдат, но ему нужно было услышать подтверждение своим мыслям.

– Вдвое меньше, милорд.

– Значит, завтра с утра мы их раздавим.

Соратники начали наперебой расхваливать таланты короля и подтверждать его хвастливые слова.

Ричард слушал баронов, а сам был встревожен.

С каждой минутой к Ричмонду подходили все новые отряды. У некоторых на знаменах были вышиты портреты принцев и написаны призывы отомстить за смерть детей.

А Ричард знал, что его войско будет таять.

До завтрашнего утра его железный кулак еще удержит командиров, а завтра многие начнут перебегать к Ричмонду. Никому нельзя верить!

Нечаянно Ричард произнес эти слова вслух.

За столом наступила тишина.

– Как дела у сэра Стенли? – спросил Ричард. – У него ведь три тысячи всадников, и он занимает холмы на нашем правом фланге.

– Сэр Стенли молчит, – ответил Кейтсби, жестокий барон, за голову которого Генри Ричмонд назначил высокую цену.

– Пошлите к нему человека, – приказал Ричард. – Напомните, что его сына повесят, если отец воздержится от боя.

– Вы отвращаете от себя лучших людей королевства, – сказал граф Нортумберленд. Он присоединился к Ричарду лишь для того, чтобы в Англии не разгорелась гражданская война, но никакой симпатии к королю не питал.

И Ричард, глядя на него, подумал, что отряд Нортумберленда ненадежен. Значит, минус еще две тысячи человек.

– Я отдаю приказ только один раз, – сказал король. – Проверьте караулы и помните: мы пойдем в бой первыми, как только встанет солнце. Потому что оно будет светить в лицо врагу.

Командиры королевской армии расходились в тишине. Их войско было сильнее, чем у Генри Ричмонда, но никто из них не верил в победу, а многие ее не желали.

Ричард смотрел вслед баронам и вдруг крикнул:

– Каждого, кто побежит с поля боя, убью сам!

Никто не обернулся.

Тайрелл остался с королем.

– Отдай Стренджа Стенли верным офицерам, которые не побоятся обагрить меч кровью герцога.

– И которые не испугаются мести отца, – усмехнулся Тайрелл. Но мысленно он уже предал своего короля. И поэтому добавил: – Никто не достоин вашего доверия, король. Я сам отрублю голову маленькому Стенли.

Ричард кивнул.

В лагере короля наступила тишина. Догорали костры. Дозорные объезжали передний край.

На другой стороне долины в лагере Генри Ричмонда тоже еще не ложились.

Сам Генри, высокий, светловолосый рыцарь с коротко подстриженной бородкой, которую поклялся не