Ознакомившись с обстановкой, Н. Г. Кузнецов вернулся в Мадрид. В это время положение на фронтах ухудшилось. Франко взял Талаверу и объявил о начале наступления на Мадрид. В столице активно действовала «кинта-колумна» — «пятая колонна», которая доставила много неприятностей республиканской армии.

Посетив с визитом Индалесио Прието, ставшего министром, Николай Герасимович услышал от него: «Решено отправить флот в поход на север, в Бискайский залив, рекомендую вам принять участие в этой операции». Советский военно-морской атташе ответил согласием.

Впервые в жизни Н. Г. Кузнецов отправился в боевой поход с испанцами. Из Малаги — самого южного республиканского порта на Средиземном море — эскадра вышла 21 сентября 1936 года. Корабли шли по маршруту знаменитой испанской «Непобедимой армады» — мыс Европа, Гибралтар, Сеута, Альхесирас, мыс Трафальгар, Кадис, Виго. В результате этого похода помощь, которую флот оказал северному фронту республиканцев, свелась лишь к обстрелу занятого мятежниками побережья, доставке двух-трех тысяч винтовок и «подъему духа местного населения». Через две недели морской министр Испании вернул флот с севера. Эта операция не смогла предотвратить потерю республиканцами северных провинций страны, а флоту стоила гибели одного и длительного выхода из строя другого эсминца. Поход продолжался по 13 октября 1936 года и, по мнению Н. Г. Кузнецова, был малоэффективен. В то же время франкисты получили возможность перебазировать свои крейсеры на юг и окончательно закрепить за собой район Гибралтара.

Индалесио Прието попросил посла Советского Союза назначить главным военно-морским советником «дона Николаса» — так называл испанский министр Николая Кузнецова — и поручить ему важное для республики дело — прием «игреков» в портах Средиземного моря. «Игреками» условно называли испанские и советские торговые суда. По совместительству Н. Г. Кузнецов выполнял обязанности военно-морского атташе и руководителя советских моряков-добровольцев.

Эта миссия была непростой уже хотя бы потому, что руководство республики не по всем вопросам занимало единую позицию. А Кузнецов, стоявший, по существу, во главе флотских дел, согласно дипломатическому статусу не имел права распоряжаться и командовать, а мог только убеждать и советовать. Но темпераментных республиканцев, во что бы то ни стало жаждущих громких побед на море, не так-то легко было убедить, что главная задача флота — обеспечить перевозки, наладить бесперебойное снабжение армии оружием и боевым снаряжением. Однако, несмотря на все трудности, главный военно- морской советник справился со своими обязанностями. Военные грузы шли в Испанию из Советского Союза бесперебойно. Об отношении испанцев к Н. Г. Кузнецову красноречиво свидетельствует, в частности, и тот факт, что они стали называть капитана 1-го ранга «альмиранте (адмирал. — В. Б.) Николас».

В 1936–1937 годах вооружение и другие грузы доставлялись из советских портов на Черном море в испанские средиземноморские порты, прежде всего — в Картахену. Франкисты, а также фашистские Италия и Германия всеми возможными способами препятствовали этим сообщениям. Чтобы сорвать перевозки вооружения, советские суда обстреливали, бомбили, торпедировали и пытались захватить в плен. Однако республиканский флот справился с защитой коммуникаций. Более двадцати крупных транспортов благополучно прошли из Советского Союза в Испанию до сентября 1937 года.

Важнейшей заботой Николая Кузнецова стало обеспечение морского сообщения между Испанией и СССР: организация конвоев, встреча их в Картахене и быстрая выгрузка боевой техники, оружия, боеприпасов и продовольствия.

Опытный советский военный моряк сразу же обнаружил, что прикрытие военно-морской базы с воздуха очень слабое. Советник Н. Г. Кузнецов принял экстренные меры по укреплению ее противовоздушной обороны. А бомбили Картахену часто, особенно во время разгрузки и погрузки пароходов.

В сентябре 1936 года в порт Аликанте прибыли первые транспортные суда «Нева» и «Кубань» с грузом продовольствия и одежды, посланным советскими профсоюзами испанским женщинам и детям. Тогда же в Картахену начали приходить суда с оружием и боеприпасами. Первым таким транспортом стал «Комсомол», доставивший танки, автомашины и небольшое количество пушек. Капитаном судна был Г. А. Мезенцев, а добровольцев-танкистов, прибывших на этом судне, возглавлял Г. А. Кривошеий. В своих записках Н. Г. Кузнецов подробно отразил эту первую важную операцию: «Разгрузка шла медленно. Меня беспокоила та беспечность, с которой испанцы обращались с боеприпасами и бензином. Ящики с боеприпасами кидались так, будто бы в них были апельсины. Курение около бочек с бензином считалось обычным делом. Антонио Руис несколько раз обращался к рабочим с увещеваниями, но это мало помогало. Я удивлялся, что люди, готовые, казалось, отдать жизнь за республику, не понимали таких простых вещей и не могли навести у себя элементарного порядка. Думаю, тут большую роль играли своеобразная беспечность, столь свойственная испанцам-южанам, и отсутствие у людей военного опыта: ведь Испания по-настоящему не воевала, по существу, со времен Наполеона. Пришлось просить советских танкистов и экипаж корабля установить собственный контроль на причале. Но как бы там ни было, танки, готовые к бою и полностью укомплектованные, через несколько дней ушли по назначению». Когда советские танки двигались по улицам Картахены, ликованию испанцев не было предела. «Вива, Руссия, вива!» — кричали из толпы и бросали вверх головные уборы.

В начале ноября советские танкисты героически приняли на себя удары рвущихся к Мадриду фашистов.

Много испытаний выпало на долю и советских моряков. В Средиземном море господствовали немецкие военные корабли, поэтому каждый рейс был связан с огромным риском. До 4 мая 1937 года было совершено 86 нападений только на советские суда. 14 декабря 1936 года сухогруз «Комсомол» был атакован тяжелым крейсером испанских мятежников «Канариас». Крейсер 35 залпами потопил беззащитный советский пароход. Заметим, что эта расправа проходила в нейтральных водах, а «Комсомол» перевозил марганцевую руду из порта Поти в бельгийский порт Гент. В августе и сентябре 1937 года неизвестная подводная лодка двумя торпедами отправила ко дну теплоходы «Тимирязев» и «Благоев»… Захвачены и силой уведены к мятежникам суда «Петровский», «Вторая пятилетка», «Союз водников» и «Смидович». Фалангисты продержали их экипажи в плену в течение трех лет.

Во время событий в Испании отчетливо проявилась слабость советского Военно-морского флота. Позднее адмирал Н. Г. Кузнецов в своей книге «Накануне» написал: «Мы не смогли тогда по-настоящему участвовать в морском контроле, проводившемся по решению „Комитета по невмешательству“, нам не хватало нужных кораблей и плавучих баз. В то время стало особенно ясно, как важно для нас море и как нам нужен сильный флот».

В то же время именно в Испании будущий нарком осознал необходимость и важность взаимодействия сил флота с войсками и силами других видов вооруженных сил. В дальнейшем этот ценнейший опыт он использовал в годы Великой Отечественной войны.

В конце октября 1936 года в Картахену прибыл второй большой советский транспорт — «Курск». На нем находились самолеты-истребители, бомбы, бензин и значительное количество муки для Барселоны. Скопление в порту других транспортов и военных кораблей затрудняло немедленную разгрузку судна, поэтому главный военно-морской советник Н. Г. Кузнецов принял решение разгрузить «Курск» в Аликанте и Барселоне. Несмотря на огромный риск, «курносые» истребители «И-16» были своевременно выгружены, собраны и вскоре вступили в бой за испанскую республику. Ими командовал советский летчик С. Тархов. Дрались наши летчики бесстрашно. Последний свой бой Тархов вел над Мадридом. Тысячи испанцев с восторгом наблюдали, как советские истребители обратили в бегство фашистские «юнкерсы». В это время другие советские самолеты завязали бой с «хенкелями», прикрывавшими вражеские бомбардировщики. В этом сражении мятежники потеряли шесть машин: один самолет сбил сам Тархов, пять других — его напарники.

Но силы были неравными. Из-за облаков вынырнуло еще шесть «хенкелей», которые набросились на самолет Тархова и подбили его. Летчик совершил затяжной прыжок на парашюте и удачно приземлился. Однако стрелки-республиканцы приняли советского летчика за фашистского и открыли по нему огонь.

Врачи извлекли четыре пули. Могучий организм Тархова упорно боролся со смертью. Об одном просил герой-летчик — не сообщать его товарищам, что его ранили свои. Умирая, он думал о морально- психологическом состоянии своих друзей-товарищей…