55
Проснувшись, я встал и почистил зубы щеткой Джоанны, выпил пару стаканов воды, вымыл руки и лицо и вернулся в постель. Джоанна повернулась, и мой рот нащупал ее губы. Хуй начал вставать. Я положил на него ее руку. Схватил ее за волосы, отгибая голову назад, жестоко ее целуя. Я играл с ее пиздой. Я терзал ей клитор довольно долго. Она вся повлажнела. Я оседлал ее и его похоронил. Я держал его внутри и чувствовал, как она мне отвечает. Проработать мне удалось долго. Наконец сдерживаться более не было сил: я был весь в поту, и сердце билось так, что я его слышал.
– Я в не очень хорошей форме, – сказал я.
– Мне понравилось. Давай раскурим косячок.
Она вытащила кропалик, уже замастыренный. Мы передавали его друг другу.
– Джоанна, – сказал я, – мне до сих пор спать хочется. Еще часок бы не повредил.
– Конечно. Вот докурим только.
Мы прикончили косяк и снова растянулись на кровати. Я уснул.
56
В тот вечер после ужина Джоанна достала мескалин.
– Когда-нибудь пробовал?
– Нет.
– Хочешь?
– Давай.
У Джоанны на столе лежали какие-то краски, бумага и кисти. Тут я вспомнил, что она коллекционирует живопись. И уже купила несколько моих картин. Почти весь вечер мы пили «Хайнекен», но до сих пор были трезвы.
– Это очень мощная дрянь.
– А что она делает?
– От нее торчишь очень странно. Тебе может стать плохо. Когда поблюешь, торчишь еще сильнее, но я предпочитаю не блевать, поэтому вместе с ним мы примем немножко соды. Наверное, самое главное в мескалине – от него приходишь в ужас.
– Я туда приходил и без всякой помощи.
Я начал рисовать. Джоанна включила стерео. Играла очень странная музыка, но мне понравилось. Я оглянулся – Джоанны нет. Плевать. Я рисовал человека, только что совершившего самоубийство: он повесился на стропилах, на веревке. Я брал много желтых красок, покойник был таким ярким и хорошеньким. Затем что-то произнесло:
– Хэнк…
Оно стояло у меня прямо за спиной. Я вскочил со стула:
– ГОСПОДИ ТЫ БОЖЕ МОЙ! ОХ, ГОСПОДИ ГОВНО TЫ БОЖЕ МОЙ!
Крохотные ледяные пузырьки побежали у меня от запястий к плечам и по спине. Я дрожал и трясся. Я оглянулся. Джоанна.
– Никогда больше так не делай, – сказал я ей. – Никогда не подкрадывайся так ко мне, или я тебя убью!
– Хэнк, я просто выходила купить сигарет.
– Посмотри, чего я нарисовал.
– Ох, здорово, – сказала она, – мне очень нравится.
– Это по мескалину, наверное.
– Да, по нему.
– Ладно, дай покурить, леди. Джоанна рассмеялась и зажгла нам две.
Я снова начал рисовать. На этот раз у меня по-настоящему получилось: громадный зеленый волк ебет рыжую, ее огненные волосы отлетели назад, а зеленый волчище засаживает ей меж задранных ног. Она беспомощна и покорна. Волчище пилит, себя не помня, а над головой пылает ночь, дело происходит под открытым небом, и длиннорукие звезды с луной приглядывают за ними. Все жарко, жарко и полно цветом.
– Хэнк…
Я подскочил. И обернулся. Джоанна. Я схватил ее за горло:
– Я же велел тебе, черт бы тебя побрал,
57
Я прожил у нее пять дней и ночей. Потом у меня вставать перестал. Джоанна отвезла меня в аэропорт. Она купила мне новый чемодан и кое-что из одежды. Я терпеть не мог их аэропорта Даллас – Форт Уорт. Самый бесчеловечный аэропорт в США.
Джоанна помахала мне рукой, и я поднялся в воздух…
Путешествие до Лос-Анджелеса прошло без приключений. Я сошел с самолета. Интересно, что там с моим «фольксвагеном». Поднялся на лифте к стоянке и машины не увидел. Наверное, оттащили. Потом перешел на другой край – вот он. Получил я лишь штрафной талон за неположенную парковку.
Я поехал домой. Квартира выглядела как обычно – везде бутылки и мусор. Надо прибраться. Если бы кто-нибудь увидел ее в таком состоянии, меня бы упрятали в дурдом.
Раздался стук. Я открыл дверь. Тэмми.
– Привет! – сказала она.
– Здравствуй.
– Ты, должно быть, ужасно спешил, когда уезжал. Все двери открытыми оставил. Черный вход вообще настежь. Слушай, пообещай, что никому не скажешь, если я тебе кое-что расскажу.
– Ладно.
– Сюда приходила Арлина, звонить с твоего телефона, по межгороду.
– Ладно.
– Я пыталась ее остановить, но не смогла. Она была на колесах.
– Ладно.
– Где ты был?
– В Галвестоне.
– Чего ради ты так сорвался? Ты ненормальный.
– Мне в субботу опять улетать надо.
– В субботу? А сегодня что?
– Четверг.
– Куда поедешь?
– В Нью-Йорк.
– Зачем?
– На чтения. Мне прислали билеты две недели назад. И я получу процент со сборов.
– О, возьми меня
– Тебя мне брать не по карману. Это съест мой заработок. У меня в последнее время большие траты
