В ранних сумерках осеннего дня Ингри шёл по кривым улочкам Королевского города. Он миновал древний Рыбачий храм, построенный для матросов и грузчиков с причалов, обогнул городскую ратушу и рынок на площади позади неё. Рынок уже закрывался; лишь несколько торговцев ещё не убрали свои товары из-под навесов или с циновок на земле: печальные остатки нераспроданных овощей и фруктов, увядающие цветы, никому не приглянувшаяся сбруя, перерытые груды одежды, новой и поношенной. Ингри поднялся на холм и оказался в квартале богатых домов, окружающих королевский дворец; он предусмотрительно обошёл стороной ту улицу, где находилась резиденция Хетвара и где шанс встретить людей, которые его знали, был особенно велик.

Дворец графа-выборщика Хорсривера был свадебным подарком принцессы Фары; его фасад из тёсаного камня украшал карниз с изображениями скачущих оленей. Флаг над дверью с гербом древнего клана Хорсриверов — бегущий жеребец над волнами реки — говорил о том, что граф находится в своей резиденции.

В резиденции, да, но, как сообщили Ингри одетые в ливреи стражники у дверей, домой он ещё не вернулся: вместе с принцессой Фарой граф отправился после похорон на поминальный пир в королевском дворце. Ингри не стал разубеждать привратников в предположении, будто он принёс какое-то важное сообщение от хранителя печати, и позволил проводить себя в кабинет графа, любезно снабдить стаканом вина и оставить дожидаться хозяина.

Не притронувшись к вину, Ингри принялся беспокойно бродить по комнате. Лучи заката лежали на толстых коврах и полупустых книжных шкафах. Пыльные тома на полках, должно быть, были получены по наследству вместе с домом. На огромном резном письменном столе не было ни неоконченной работы, ни писем, а многообещающий ящик оказался заперт. Ингри решил, что это и к лучшему: не успел он различить тихие шаги в холле, как дверь распахнулась и вошёл Венсел. Предстоящий разговор обещал и так быть нелёгким, и совсем ни к чему было бы попадаться за чтением чужих писем. Впрочем, Ингри сомневался в том, что это удивило бы его кузена.

Граф всё ещё был облачён в тёмные придворные одежды, в которых Ингри видел его в храме. Входя в кабинет, он как раз снимал длинный плащ. Закрыв за собой дверь, он перекинул плащ через руку и обошёл вокруг Ингри, который проделал такой же манёвр; они настороженно кружили по комнате, словно соединённые невидимой верёвкой. Наконец Венсел бросил плащ на кресло и остановился, прислонившись к письменному столу, однако эта поза вовсе не говорила о том, что напряжение покинуло его или что граф позволит Ингри воспользоваться преимуществом, которое давал тому более высокий рост. Взгляд, который он бросил на кузена, был откровенно оценивающим; в качестве приветствия Венсел только пробормотал:

— Ну-ну…

Ингри занял стратегическую позицию у книжного шкафа, сложив руки на груди.

— Итак, что ты видел?

— Мои чувства были загнаны вглубь, как это всегда бывает, когда мне грозит общение со жрецами храма. Однако они едва ли мне понадобились бы: всё и так было ясно. Сын Осени не мог забрать Болесо, пока тот не прошёл очищения, но в конце концов всё-таки забрал. Из присутствующих лишь двое могли совершить необходимые действия, и я точно знал, что я тут ни при чём. Значит… Твои умения быстро совершенствуются, шаман. — Ингри не понял, был лёгкий поклон Венсела насмешкой или нет. — Если бы Фара знала достаточно и была способна понять, что произошло, она поблагодарила бы тебя, лорд- волк.

Ингри поклонился с тем же слегка насмешливым выражением.

— Похоже на то, что ты — не единственный источник, из которого я могу почерпнуть умения, лорд- конь.

— О, у тебя появились чудесные новые друзья — до тех пор, пока им не вздумается тебя предать. Если богам вздумалось поиграть с тобой, кузен, они делают это ради собственных интересов, а не твоих, кузен.

— И всё же, возможно, мне дарована возможность спасти не только Болесо. Я мог бы избавить тебя от твоей тайной ноши, от опасности быть сожжённым заживо жрецами. Как ты посмотришь на то, чтобы я освободил тебя от духа коня? — Делая такое предложение, Ингри ничем не рисковал: он не сомневался, что Венсел скорее согласится на то, чтобы с него живого содрали кожу.

Уголки губ Венсела дрогнули.

— Увы, тут имеется небольшое препятствие. Я ещё не умер. Души, всё ещё привязанные к материи, не расстаются со своими верными спутниками — ты ведь не смог бы лишить меня жизни священными песнопениями. — Ингри не знал, что прочёл Венсел у него на лице, но граф добавил: — Не веришь? Тогда попробуй.

Ингри облизнул губы, прикрыл глаза и потянулся в глубь себя. На этот раз отсутствовало яркое великолепие поддержки бога, но Ингри мог с уверенностью положиться на уже обретённый опыт — один раз ему всё удалось. Он нащупал тёмный комок внутри Венсела, протянул руку и пророкотал:

— Выйди!

Это было всё равно что попытаться опрокинуть гору.

Тёмная тень немного пошевелилась, но не тронулась с места. Венсел удивлённо поднял брови и быстро втянул воздух.

— Ты силён! — признал он.

— Но недостаточно силён, — в свою очередь, признал Ингри.

— Увы.

— Значит, и ты не сможешь меня очистить, — сделал вывод Ингри.

— Не смогу, пока ты жив.

Ингри почувствовал, что его старательно намеченный путь между Венселом и храмом опасно сужается. И если он не сделает выбор до того, как полностью лишится свободы манёвра, он рискует вызвать недовольство их обоих. Несомненно, гораздо лучше иметь одного могущественного врага и одного могущественного друга, чем двух жаждущих его крови врагов. Но кто из них кем окажется? Ингри глубоко вздохнул.

— Я сегодня неожиданно повстречал старого знакомого. Мы с ним долго беседовали. — Венсел вопросительно взглянул на Ингри. — Камрила. Помнишь его?

Ноздри Венсела раздулись, он со свистом втянул воздух.

— Ах…

— Кстати, он оказался именно тем человеком, которого ты искал. Помнишь, ты настаивал, что Болесо наверняка привлёк к своим делишкам незаконного волшебника? Камрил как раз им и оказался. Мне не удалось обнаружить его в замке, потому что он узнал меня и спрятался.

Глаза Венсела заинтересованно заблестели.

— Не такое уж это совпадение. Незаконных волшебников не так много, а храм прилагает все усилия к тому, чтобы их стало ещё меньше. О Камриле Болесо мог по крайней мере слышать, а потом втайне разыскать. — Венсел помолчал. — Должно быть, у вас был любопытный разговор. Камрил выжил?

— Временно.

— Где он сейчас?

— Не могу сказать.

«В точном смысле слова…»

— Знаешь, я вот-вот устану шутить с тобой. У меня сегодня был долгий и трудный день.

— Что ж, хорошо. Перейдём к делу: у меня есть вопрос, Венсел. Почему ты старался заставить меня убить Йяду? — Не то чтобы это был выстрел совсем наугад, но всё же Ингри затаил дыхание, ожидая результата.

Венсел замер, как готовая к броску змея; лишь глаза его слегка блеснули.

— Откуда у тебя такие сведения? Не от Камрила ли? Это не тот обвинитель, которому следовало бы верить.

— Нет. — Ингри повторил собственные слова Венсела: — Из присутствующих лишь двое могли