– С первой частью предложения товарища Трапезникова я согласен, – произнес Дим-Димыч. – А со второй нет. Мне думается, что до опознания убитой и установления личности убийцы возвращать дело органам милиции не следует.

– Так-так… – неопределенно произнес Осадчий. – Ну хорошо. Можете быть свободными…

Мы покинули кабинет.

Теперь следует рассказать о том, что произошло в промежутке времени между нашим разговором с Безродным в райотделении и докладом у начальника управления.

Когда мы уже сели в «газик», чтобы отправиться на вокзал, Дим-Димыч решил заглянуть к Кульковой и уточнить ее показания о Мигалкине. Я, хотя и не без сопротивления, согласился. В доме на Старолужской улице мы пробыли ровно столько, сколько потребовалось, чтобы задать Кульковой два вопроса и получить на них ответы. На первый вопрос Дим-Димыча, когда и в какое время суток Мигалкин предупредил ее о том, что доставит ей квартирантов, Кулькова, подумав немного, ответила: «Произошло это двенадцатого февраля утром, примерно между девятью и десятью часами». На второй вопрос, кто может подтвердить этот факт, Кулькова заявила: «Об этом лучше всего спросить самого Мигалкина». Она была еще в постели и не может сказать, кто видел его входящим в дом.

Дим-Димыч приказал шоферу везти нас в автохозяйство. Мигалкина там не оказалось. Дежурный нарядчик дал нам домашний адрес Мигалкина, и мы отправились к нему на квартиру.

Наш визит его нисколько не смутил, и я отметил про себя, что так может вести себя человек с большой выдержкой или абсолютно не чувствующий за собой никакой вины.

– Где вы были двенадцатого февраля утром? – спросил Дим-Димыч.

– Утром? – переспросил Мигалкин. – В шесть часов или немного раньше я выехал на своей трехтонке в совхоз имени Куйбышева и вернулся в город, когда уже стемнело. В хозяйстве мне передали телефонограмму директора с приказом получить груз Гутапсбыта. Не заезжая домой, я перекусил у механика и поехал на станцию.

– А до совхоза далеко? – поинтересовался я.

– Двадцать восемь километров.

– Что же вы делали там весь день?

Мигалкин охотно объяснил. Автобаза взяла у совхоза мотор на капитальный ремонт. После ремонта мотор обкатали на стенде, отвезли и помогли установить на полуторку. Все это заняло немало времени…

Мигалкин отлично понимал, что наши вопросы вызваны не простым любопытством. И когда возникла необходимость подтверждения этих сведений, он улыбнулся, надел шапку, пальто и сказал:

– Поедемте… Сейчас вам все станет ясно.

Через несколько минут машина подвезла нас к приземистому рубленому домику, засыпанному до самых окон снегом.

Как только мы вышли из «газика», огромный, свирепого вида пес с хриплым лаем заметался по небольшому дворику.

Из дома вышел пожилой седоголовый мужчина с отвисшими, как у Тараса Шевченко, усами и направился к машине.

– Это наш механик и секретарь парторганизации товарищ Омельченко, – сказал Мигалкин. – Задайте ему тот вопрос, который вы задали мне.

– Прошу, заходите, – пригласил нас Омельченко. – Иди прочь, Шавка! – прикрикнул он на собаку. – Черт тебя мордует…

– Спасибо, мы торопимся на поезд, – пояснил Дим-Димыч. – Вы нам нужны на одну секунду…

Омельченко загнал пса в сени дома и вышел уже в шапке и полушубке, накинутом на плечи.

– Просим прощенья за неожиданный визит и беспокойство, – обратился Дим-Димыч к Омельченко. – Нас интересует маленькая подробность: где весь день двенадцатого февраля был ваш шофер товарищ Мигалкин?

– Двенадцатого февраля? В воскресенье?

– Совершенно верно.

Омельченко посмотрел с некоторым недоумением на Мигалкина:

– А чего же вы не спросите его?

Мигалкин усмехнулся:

– Так, видно, надо, Сергей Харитонович…

Омельченко покачал головой и, извлекая из кармана кисет с табаком, сказал:

– Он был в совхозе. Со мной вместе, в совхозе. Мотор мы туда возили и устанавливали на машину. Это вас устроит?

– Вполне, Сергей Харитонович, – проговорил Дим-Димыч.

– А в котором часу вы туда выехали? – поинтересовался я.

– От моей избы отъехали ровно в шесть…

Мы тепло распрощались с симпатичным механиком. Я хотел было сделать то же самое с Мигалкиным, но Дим-Димыч взял его под руку и повел к «газику».

– Вас не затруднит, – начал Дим-Димыч, – выполнить одно наше поручение?