Прошло три дня Нового года. Только сегодня я смог сесть за дневник.

Какие события, заслуживающие моего внимания, произошли за эти несколько дней?

Я уже обмолвился как-то, что Новый год решили Встречать в доме моего начальника Курникова. Вечер провели мило, весело. Вот, пожалуй, и все, что можно сказать о встрече Нового года.

Первого января состоялся традиционный новогодний вечер в клубе.

Торжественной части не было. Начали с выступлений нашей самодеятельности, потом артисты местной филармонии дали приличный концерт, а после него устроили танцы, продолжавшиеся до трех часов ночи.

Когда шел концерт, Оксана Безродная смотрела не на сцену, а на Дим-Димыча, который, конечно же, был со своим «восьмым чудом света» – Варенькой. А когда начались танцы, Оксана стала предпринимать все усилия, дабы привлечь внимание Дим-Димыча. Она преследовала его повсюду, обстреливала улыбками, взглядами, заходила с тыла, с фронта, с флангов.

Дим-Димыч стойко выдерживал атаки и все внимание уделял «восьмому чуду света».

Но вот в перерыве Варенька что-то шепнула Дим-Димычу и исчезла. Я поманил Дим-Димыча к себе, и мы стали в уголке, у входа на сцену. Это была очень удобная позиция. Отсюда открывался вид на весь зал. Мы втихомолку закурили, пуская дым за кулисы.

Моя жена вместе с Оксаной все время прохаживались в фойе, а тут вдруг я увидел Оксану одну, в противоположном конце зала. Постояв несколько секунд в раздумье, она решительно стала пробиваться к нам сквозь толпу танцующих.

Оркестр играл танго.

– Держись, Дим-Димыч, – пошутил я. – Оксана идет в наступление.

– Я все вижу, – заметил он.

На Оксане было тяжелое бархатное платье с короткими рукавами. Надо признаться, оно хорошо подчеркивало красивые линии ее тела и оттеняло нежную бледность ее лица.

– Ты перестал меня замечать, – обратилась она к моему другу. – Чем это объяснить?

– Я не хочу, чтобы твой мавр выпустил в меня обойму патронов, – улыбнувшись, ответил Дим- Димыч.

Оксана прищурила свои синие глаза, повела бровью и сказала:

– Ты не ахти какой храбрец.

– Храбрость здесь ни при чем. Я придерживаюсь здравого смысла.

– И что он тебе подсказывает?

– Опасаться ревнивых мужей, особенно тех, которые пишут на тебя аттестации…

– Отбросим на сегодня здравый смысл. Пойдем потанцуем. Тебе не стыдно, что приглашает дама?

– Очень, – ответил Дима. – Поэтому и не могу отказаться.

Оксана с загоревшимися глазами положила руку на плечо Дим-Димыча, и они не без усилий втиснулись в плотный строй танцующих.

Дим-Димыч танцевал, как никогда, напряженно, с каким-то упорством, будто исполнял тяжелую, но необходимую работу.

И вдруг сзади меня послышался возглас:

– Вот тебе и на! Отошла на минуту, а его уже украли.

Я оглянулся. Сзади стояло разрумянившееся «восьмое чудо света» – Варенька.

– Ты это откуда?

– С коммутатора через сцену. Тут ближе.

– Ревнуешь?

– Нет! – решительно ответила она и тряхнула головой.

– Смотри, – продолжал я в шутливом тоне, – Оксана – соперница опасная.

– А это не от нее зависит, а от Димы. А в него я верю.

К Вареньке подскочил этаким фертом Селиваненко, получивший на концерте наибольшее количество аплодисментов за художественное чтение, и пригласил ее на танго.

– Дуй, Варенька, – подбодрил я ее. – Димка в тебя тоже верит.

Я наблюдал за обеими парами. Что и говорить, Оксана красива, и все-таки между нею и Варей есть что-то общее. Они почти одинакового роста, обе статные, у обеих сильные, стройные ноги, чудесные руки, высокая грудь, пышные каштановые волосы. И на этом, кажется, сходство заканчивается. Черты лица и глаза разные. Тут прав Дим-Димыч. Оксана – воплощение холода, а Варенька – одухотворенная теплота.

Когда музыка смолкла, первой ко мне подошла Варенька, а за нею Дим-Димыч. Она сейчас же взяла его под руку и, заглянув в глаза, спросила:

– Ну как?

Дим-Димыч смешно дернул головой и лаконично ответил: