ты сойдешь с этого парохода и быстренько пересядешь на тот, который отвезет тебя назад, домой, или на другой, который увезет тебя отсюда подальше.

Юный Джон только улыбнулся:

— Вы хотите сказать, из-за денег?

— Ну разве ты не хочешь их вложить в какое-нибудь дело?

— По сравнению с тем, за чем я охочусь, они — ничто, — поведал мальчик.

— Да ну! Тогда что же у тебя украли?

— Что? — Джонни заколебался. Потом, покраснев, объяснил: — Послушайте, мистер Рейни, я не стал бы от вас ничего скрывать, если бы дело касалось только меня. С той минуты, как вы бросились, чтобы сбить с ног Квинси, скрутить его в бараний рог и спасти меня, я вам абсолютно доверяю. Но это дело касается не только меня, но и моего отца. Я не смею говорить об этом даже с вами.

Рейни нахмурился, но только на какое-то мгновение, потом снова заулыбался:

— Это твое право, сынок. А я считаю тебя дважды мужчиной. Знаешь почему? Потому что мужчина, который умеет держать язык за зубами, стоит двоих болтливых дураков. Краснокожие прекрасно знают об этом! Даже краснокожие! Но скажи-ка мне, Джонни, ты все еще собираешься продолжить идти по следу краденого?

Мальчик вздохнул, потом сдержанно кивнул:

— Я должен. А теперь этого хочу даже больше, чем раньше. Если только мне снова удастся напасть на след!

— Скажи-ка, после того, что произошло сегодня, ты чувствуешь, что удача на твоей стороне?

— Я чувствую, что мне здорово повезло, — согласился Джонни. — И мне с вами так спокойно, мистер Рейни!

Великан ухмыльнулся:

— Тебе со мной спокойно? Интересно, почему? Из-за меня тебе чуть было голову не снесли и не задушили, и все это в течение какого-нибудь одного дня! Но если хочешь, я останусь с тобой, сынок, пока ты не нападешь на след, даже если ради этого нам придется провести вместе лет эдак десять.

— Осторожнее! — воскликнул мальчик. — Я могу поймать вас на слове!

— Неужели?

— Нет, конечно. Потому что это касается только меня, а вовсе не вас. Это мое дело, и вы не захотите тратить попусту свое время.

— Погоди-ка, — возразил охотник. — У партнеров обычно дела общие. Ты согласен?

Он встал. Мальчик тоже поднялся со своего места. И они крепко пожали руки.

— Я так горд и счастлив! — признался Джонни.

— Я тоже, — откликнулся партнер, — и, пожалуй, больше тебя!

После ночной драки от троицы карточных шулеров никаких вестей не поступало. Они словно исчезли, унеся с собой свое разочарование и сожаление. А когда пароход прибыл в Цинциннати и все сошли на берег, бросив на судно, принесшее им такие несчастья, лишь полные ненависти прощальные взгляды, Джонни Таннер и Рейни тоже сошли на берег, но только чтобы погулять. Мальчику казалось забавным, что так далеко на Западе есть самый что ни на есть настоящий большой город. Он узнал, что население его уже насчитывает более пятидесяти тысяч человек, что в нем сорок церквей, есть колледж, приют для душевнобольных и все другие преимущества крупного поселения. Город рос как на дрожжах.

— Ты знаешь, почему тут есть приют для умалишенных? — поинтересовался Рейни.

— Почему, Хэнк?

— Потому что очень многие лишаются рассудка, когда видят, как удача проходит стороной. Трудятся не покладая рук, а богатыми становятся другие, и вынести этого не могут. Я помню, в Лексингтоне или где-то поблизости мулов продавали по сто пятьдесят долларов, а ослиц — по шестьсот. Знаю, как один парень продал свое право на владение двумя тысячами акров земли за ружье.

— Что? — изумился Джонни. — За одно ружье?

— А что тут такого? Пятьдесят-шестьдесят лет тому назад вся эта земля годилась только на то, чтобы дать человеку шанс надорваться на работе и испортить характер. Предположим, тебе удалось расчистить участок и вырастить на нем пшеницу. Предположим, ты владеешь многими акрами земли и урожай оказался богатым. Ну и что ты с ним будешь делать? Конечно, можешь часть урожая переработать на своей небольшой ручной мельнице и получить достаточно муки, чтобы хватило на зиму. Ну, еще нужно оставить немного зерна на семена.

А как быть с остальным урожаем? Ну, скажем, ты можешь скормить его свиньям. Потом тех, что не заболеют, не подохнут, не убегут в лес и не одичают, сможешь забить, получить ветчину и сало. Ты сложишь полученную свинину в плоскодонку и отправишься вниз по реке на ярмарку. А где ближайшая ярмарка? Да почти в Новом Орлеане! И тебе весь этот путь придется преодолевать по реке. Возможно, тебе повезет добраться туда, а может, тебя ограбят речные пираты. Может, преодолеешь только половину пути и напорешься на корягу — тогда прощай, плоскодонка, прощай, весь груз!

Но допустим, ты все-таки добрался до Нового Орлеана. А там вся ярмарка забита такими же, как ты, и сбыть товар невероятно трудно. Вот почему земля здесь не особенно ценилась. Железных дорог нет. Да вообще нет никаких дорог! Ты поселился и разбил себе участок на хорошей, жирной земле. Но если выращиваешь на ней больше, чем тебе требуется для самого себя, то трудишься впустую. Следовательно, зачем иметь больше сорока акров земли?

Ну вот, тот парень, о котором я тебе рассказываю, и променял две тысячи акров на одно старое ружье. Сейчас эта земля идет по шестьдесят долларов за акр, на ней построены дома и другие сооружения, которые стоят не меньше пятидесяти тысяч. Так вот, когда этот самый горемыка вернулся и увидел, что сделал его покупатель с тем, что получил от него практически бесплатно, он спятил окончательно и бесповоротно. Вот что может сотворить с человеком эта земля! А сама изменяется с такой же скоростью, как растет сорная трава.

Они, отыскали магазин с хорошим выбором готовой одежды и сделали покупки для Джонни. По совету великана Рейни, мальчик купил костюм из прочного домотканого сукна серого цвета, крепкие башмаки, шляпу и все необходимое.

Потом они вернулись на пароход, опасаясь увидеть Маршалла и его сообщников, но шулеров нигде не было. Мальчику не давало покоя опасение, что Гарри тоже мог где-нибудь сойти на берег, не доезжая до Сент-Луиса — конечного пункта путешествия по реке. Однако Рейни был настроен более оптимистично. Он говорил, что если Гарри нанялся на пароход, то скорее всего договорился работать до прибытия в пункт назначения. Вряд ли его стали бы нанимать на короткий отрезок пути. А кроме того, рассказы Гарри о Диком Западе и индейцах сами по себе служат достаточным доказательством намерения этого парня вернуться в его излюбленные места.

— Он побывал в больших городах в свое удовольствие, — рассуждал Рейни. — Потом они ему опротивели. Решил снова вернуться в родные просторы. В Нью-Йорке он показался тебе бедным бродягой? А в прериях он — человек уважаемый. В индейском племени он вел сытую, беспечную жизнь и, скорее всего, стремится к такой жизни снова. Если ему повезло в этом раньше, почему бы не попытаться вновь? Нет, нет, сынок, не беспокойся. Мы — на верном пути. Только хочу надеяться, что мы доплывем до Сент-Луиса прежде, чем он уберется из города и направится куда-нибудь дальше на запад, или на север, или на юг.

От таких разговоров Джонни становилось гораздо легче. Но каждую ночь он мечтал о встрече со своим врагом. Постоянно представлял, как схватит убегающего вора за воротник, а великан Хэнк Рейни поспешит ему на выручку, и их противостояние на этом закончится.

Днем его занимала река, жизнь на ее берегах, города, которые они проплывали. У Цинциннати река была шириной в полмили и постепенно становилась все шире и шире. У Луисвилла она уже достигла полутора миль!

После берегов, поросших дикими, непроходимыми лесами, похожими на край земли, такие большие города, как Луисвилл и Лексингтон, производили шоковое впечатление. В Лексингтоне жило около двадцати тысяч человек. Это была столица фермерского края с обширными пастбищами. Богатства этой земли, сказал