– А как выглядит моя дочь?

Стиви открыла сумочку. Когда она доставала фотографию, на письменном столе Караселли зазвонил телефон.

– Прости, я должен ответить на этот звонок, – сказал он и быстро подошел к столу.

Пока Джанни разговаривал по телефону, Стиви не сводила с него глаз. Он почти не изменился за эти годы. Сейчас ему пятьдесят четыре. Он на семь лет старше ее. Но годы пощадили его. Мощная мускулатура, лицо почти без морщин, прекрасный загар. Джанни всегда был спортсменом. Он играл в теннис, ходил под парусом, проводил на природе столько времени, сколько ему позволяли дела.

Его темные волосы поседели на висках, но это только придало благородства его мужественному облику. Он еще очень красив. Для Стиви он всегда был самым красивым мужчиной в мире. Высокий, стройный, полный жизненной силы и энергии, которая когда-то мгновенно покорила Стиви. Нет, он ничуть не изменился. Но жизнь на нем оставила свой трагический след – печать горя и страданий.

За годы их разлуки Караселли стал одним из самых крупных промышленных магнатов Италии. Его называли шелковым королем, но ему принадлежали также отели, торговые центры, заводы и многое другое. Стиви знала об этом, она следила по газетам за ростом его компании, а имя Караселли самые крупные английские деловые издания упоминали нередко.

Джанни повесил трубку и вернулся к своему креслу.

Глядя на его безупречный костюм, Стиви подумала: «Он по-прежнему всегда элегантен, как лондонский денди прошлого века».

– Это она? – спросил Караселли, усаживаясь.

– Да, я сняла ее прошлым летом в Коннектикуте.

Джанни долго молча рассматривал снимок.

– Она похожа на меня.

– Да, очень похожа. Особенно глаза и лоб. И у нее твой упрямый подбородок, Джанни.

– Можно мне оставить у себя это фото?

– Да. Но, может быть, ты приедешь и посмотришь на оригинал?

– Ты не сможешь мне помешать это сделать. Никто мне не помешает.

Караселли решительно встал и прошелся по кабинету.

Наконец он подошел к Стиви, взял ее руку и тихо сказал:

– Если бы ты сказала мне тогда, Стефани, может быть, я нашел бы выход.

И снова в его темных выразительных глазах появилась глубокая грусть.

– Может быть, – прошептала Стиви. – Но теперь я хочу познакомить вас. Я поступила неправильно, разлучив вас, и хочу исправить свою ошибку.

Стиви помнила, что Джанни всегда был лихим водителем. Он никогда не сбрасывал скорость на поворотах и при малейшей возможности шел на обгон. Поэтому ровная спокойная езда удивила Стиви.

Они ехали из Милана на виллу Джанни на озере Комо, и Караселли вел машину на удивление спокойно. Джанни сразу уловил ее реакцию – он всегда читал ее мысли и сказал:

– Я стал осторожным водителем. Это смерть Франческо так повлияла на меня. Он быстро ехал, разговаривая с подружкой, и не заметил огромный грузовик, который выруливал из-за поворота. Столкновение было ужасным. Франческо и Лилиан погибли на месте.

– Мне очень жаль, Джанни, – тихо сказала Стиви. – Я знаю, каким любящим отцом ты всегда был. Теперь я особенно хорошо представляю твои чувства. Ничто не может примирить с гибелью детей.

– Да, это так.

Оставшуюся часть пути Караселли молчал. Стиви тоже погрузилась в свои мысли. Она думала о Джанни. На его приглашение поужинать на его вилле она откликнулась без колебаний. И теперь они снова рядом, как будто не существовало этой разлуки длиной в целую жизнь – жизнь их дочери. Им всегда было легко и хорошо вместе, и теперь эта легкость возникла вновь.

«Он почти не изменился, – думала Стиви. – Да, мы оба стали старше, нам пришлось много пережить, и время оставило свой след на наших лицах, но, мне кажется, души остались прежними. Мы те же, что двадцать лет назад, когда впервые увидели друг друга».

Несмотря на легкость общения и взаимопонимание, Стиви была очень напряжена. Она снова оказалась рядом с мужчиной, которого не переставала любить и желать все эти годы. Она чувствовала его привлекательность, его мужественность, его обаяние. Ей было трудно забыть о прежних отношениях, полных страсти, и стать всего лишь его старой знакомой. Но Стиви не могла претендовать и на роль любимой женщины. Слишком много воды утекло. Кто знает, что происходит сейчас в личной жизни этого красивого, теперь свободного и страстного мужчины.

Как она тосковала по его лицу, по его голосу, по его крепким, сильным рукам. Когда-то Стиви решила, что он должен уйти из ее жизни, но он не ушел из ее памяти. Ни из памяти сердца, ни из памяти тела. Они не виделись много лет, но любовь оказалась сильнее разлуки.

Стиви слегка повернула голову и украдкой взглянула на его чеканный профиль. Внушительный подбородок, хорошо очерченный нос, прекрасная форма головы. Как Хлоя похожа на него!

Уже двенадцать лет, как Рената оставила его, наверное, в его жизни были другие женщины. Кто они? Есть ли у него сейчас постоянная подруга? Она не должна думать об этом. Она приехала, чтобы рассказать ему о Хлое и договориться об их встрече. Это ее главная цель. Она здесь только для этого.

Когда они приехали на виллу, расположенную на берегу знаменитого живописного озера, Стиви не была удивлена. Зная Джанни, она и ожидала увидеть настоящий дворец. Все здесь соответствовало ее ожиданиям: огромный холл, прекрасная живопись, широкая мраморная лестница, хрустальные люстры, идеальные пропорции и интерьеры.

У входа их приветствовал слуга в белой ливрее. Джанни отдал ему приказания по-итальянски и провел Стиви через гостиную на длинную террасу, выходящую на озеро.

– У тебя прекрасный дом, Джанни, – сказала она, глядя на голубую поверхность воды.

– Он слишком велик для одного человека.

– А разве Карло не живет с тобой?

– Нет.

– Он женат?

– Нет. Он живет в Риме. Там у него квартира. Карло руководит римским отделением фирмы. Мы с ним… – Джанни помрачнел. – Карло всегда был ближе к матери. Это так странно, когда ребенок больше тянется к одному из родителей. Мы стараемся не выбирать себе любимчиков. Стараемся относиться к детям одинаково. Но наше сердце само выбирает.

Он улыбнулся Стиви.

– Что ты скажешь, Стефани? Ты ведь знаешь, как это бывает.

– Это так, Джанни. Я люблю всех своих детей. Мне больно, когда им больно, и радостно, когда им радостно. Но сыном моего сердца всегда был Майлс, а Хлоя – дочь моего сердца.

– Да, ты точно сказала. Франческо был сыном моего сердца. И он ушел от меня навсегда. Ах, эта жестокая жизнь!

Он усадил Стиви в кресло.

Слуга принес шампанское и бокалы, поставил поднос на маленький столик рядом с ними и откупорил бутылку.

Джанни улыбнулся Стиви.

– «Вдова Клико» для тебя, Стефи. Видишь, я не забыл.

После того как они выпили по бокалу шампанского, Джанни попросил:

– Расскажи мне о Хлое. Начиная с самого детства. Я хочу знать о ней все.

Он неожиданно рассмеялся.

– Если бы ее бабушка была жива, как бы она порадовалась, что девочку назвали в ее честь.

Стиви немного рассказала о детстве Хлои. О ее болезнях, смешных словечках, отношениях с братьями и остальными членами семьи.

Когда она сделала паузу, чтобы выпить глоток вина, Караселли озабоченно спросил:

– Когда ты возвращаешься в Лондон?

– Завтра.