добрый старый друг мог пойти с рецептом? – спрашивает Любиёва из уголка такси. – По-моему, нет.

– Да, странный малый, – отвечает Петворт.

– Интересно, ваша жена тоже думает, что он странный малый? – говорит Любиёва. – Вы называете ее Лотти? Красивое имя. Какая она, ваша Лотти? Тоже милая особа? Хотела бы она такого друга?

– Она темноволосая, очень замкнутая, – отвечает Петворт.

– И еще она курит маленькие сигары, – добавляет Любиёва. – Вот она, ваша гостиница. Разве не превосходная? Теперь видите, что вы – значительный гость?

Гостиница «Слака», к портику которой подъезжает сейчас такси, и впрямь величественное старое здание с ампирным каменным фасадом и многочисленными балкончиками.

– Замечательно, – говорит Петворт.

Стеклянные двери распахиваются. К такси, прихрамывая, спешат два колченогих швейцара. Шофер переключает радио с джаза на хоровое пение и выходит. Петворт тоже собирается выйти, но тут в полутьме машины Любиёва хватает его за руку.

– Товарищ Петвурт, пока вы не вышли, я скажу вам одну штуку, для вашего добра, – говорит она. – Этот странный малый, думаю, вам надо быть немного к нему осторожным. В моей

стране всегда есть люди, которые чего-то хотят. Может быть, он втянет вас в неприятности.

– В неприятности? – переспрашивает Петворт, глядя на нее.

– Я ваш хороший гид и хочу помогать, – говорит Любиёва. – Це знаю, что он задумывает, но всегда лучше быть осторожным. Надеюсь, вы поняли?

– Думаю, да, – отвечает Петворт.

– И я так думаю. – Любиёва прикладывает указательный палец к носу. – Ну что ж, давайте выйдем, и вы увидите вашу замечательную гостиницу.

Отель «Слака», расположенный на пляшки Вангьлики, – и впрямь величественное старое здание. Его породили к жизни имперские времена и великие путешественники прежней Европы. Фасад – каменный, портик – широкий, вестибюль – просторный, потолки – высокие, папоротники изумляют своей пышностью. Эрцгерцоги и гусары, герцогини и декольтированные дамы проходили когда-то через эти роскошные залы, под хрустальными люстрами, мимо чувственных статуй по большой лестнице в занавешенные альковы. Однако история не щадит никого и ничего, даже гостиницы. Теперь над регистрационной стойкой висят портреты Ленина, Брежнева и Григорика. Под ними сидит девушка в синей космоплотовской форме. Нынешние постояльцы – свидетельство современной политики. В одном углу тихо беседуют несколько вьетнамок в синих брючных костюмах, с челками на глаза и одинаковыми авторучками в нагрудных кармашках, в другом и громко смеются человек пять негров в развевающихся балахонах. По пути к стойке, над которой написано «РЪГЫСТРАЫІІ», Петворт минует двух солидных мужчин с красными гвоздиками в руках. Оба молча смотрят друг на друга, покуда переводчицы заливаются соловьями. Колченогий швейцар несет багаж Петворта. Стойку обступили полные женщины (частью – крашеные блондинки), в зеленых и розовых платьях, с огромными чемоданами. Они с любопытством смотрят на Петворта.

– Ивановы, – объясняет Марыся. – Проталкивайтесь мимо них, проталкивайтесь. Они любят водить у нас отпуск, мы такие дешевые. Однако вы – значительный гость.

За стойкой сидит девушка в синем форменном жакете, ее темно- рыжие волосы веером расходятся от головы и густо залиты лаком. Она смотрит на гостей без всякого интереса.

– Хэлло, дарлинг, – говорит Любиёва. – Это профессор Петвурт, резервация от Минъстрата культури, подтверждение здесь.

– Петфурт? – переспрашивает девушка и, вынув из прически ручку, ведет ею по колонке в большом гроссбухе. – Та, Перверт, вот. Пассипоти.

– Она желает ваш паспорт, но вы не давайте, – говорит Любиёва. – Давайте мне. Я их знаю, это такие бюрократчики. Ну, дарлинг, скажи, насколько ты хочешь его взять?

– Завтра, – отвечает девушка. – Надо регистровать в милиции.

– Нет, дарлинг, слишком долго, – говорит Любиёва. – Я тебя не люблю. Ты можешь устроить, сделай мне добро. Он завтра едет в Минъстратii культури, без паспорта его не пропустят.

– Может быть, – отвечает девушка. – Попытаюсь.

– Товарищ Петвурт, не забудьте, придите через три часа и возьмите у нее паспорт, – говорит Любиёва. – Помните, здесь вы без паспорта не существуете. А вы ведь хотите существовать? Оно приятнее.

– Вот, Перверт. – Девушка с залакированными волосами протягивает ему бланк. – Мне нужно сведений.

– Это не по-английски, он не понимает, – говорит Любиёва – Мы заполним вместе. Пишите: фамилия, адрес, место рождения, сколько лет… ой, неужели, никогда бы не подумала. Теперь откуда вы приехали, Лондон, так ведь, и сколько пробудете, три ночи. Куда вы едете потом, это я скажу: Глит. Записывайте по буквам, Г-Л-И-Т. Остальное она напишет сама. Вот, дарлинг, всё гуд?

Девушка вынимает из прически карандаш и проверяет бланк.

– О'кей, хорошо. Теперь, Перверт, эту карточку я пишу для вас, это ваша гостиничная идентьяыii, ja? Только по ней получаете ключ. Если теряете, новую не даем. А без нее ни ключа, ни завтрака, запомните.

Петворт берет карточку, на которой написано «Э. Перверт» и номер комнаты, а на обороте: «Bienvenue a Hotel SLAKA, une Hotel «COSMOPLOT». Services gratuits: transports du bagages jusqu'а et depuis la chambre; brosses a habit, aiguilles, fils; information sur la tempйrature de l'air» [11].

– Спасибо, – отвечает он.

– Дарлинг, проверь, любит ли его кто-нибудь, – говорит Любиёва. – Есть ли ему письма?

Девушка с залакированной прической обозревает ячейки для почты.

– Одно письмо.

– Ой, из Слаки? – удивляется Любиёва. – У вас есть здесь еще добрые старые друзья?

– Нет. – Петворт убирает письмо в карман. – Ума не приложу, кто знал о моем приезде.

– Наверное, какая-то красивая девушка, которая про вас памятует, – говорит Любиёва. – Теперь всё хорошо? Вам что-нибудь надо? Может быть, вы хотите позвонить жене, вашей темноволосой леди? Если так, скажите мне. Тут есть определенные правила, они такие бюрократчики. Надо заказывать заранее.

– Да, я хотел бы ей позвонить, – говорит Петворт.

– Ну да, вы должен передать ей страстный привет Плитплова. Я договорюсь, пока вы будете наверху. Пожалуйста, запишите номер.

Девушка с залакированной прической грохает на стойку тяжелый