внимание все обстоятельства.

— Но вы ведь еще не возвращаетесь?

— Нет, я как раз думала повернуть назад… вероятно, уже поздно.

Он достал часы — теперь уже золотые! — и сказал, что еще только пять минут восьмого.

— Однако, — продолжал он, — вы, вероятно, устали. — И пошел рядом со мной, потому что я медленно направилась в сторону городских улиц.

— А в какой части города вы живете? — спросил он затем. — Мне так и не удалось это узнать.

Не удалось узнать! Так, значит, он узнавал? Я объяснила, где расположен наш дом. Он осведомился, как идут наши дела. Я ответила, что очень хорошо — после Рождества у нас появилось много новых пансионерок, и число их после летних каникул, видимо, тоже увеличится.

— Вероятно, вы прекрасная учительница.

— Нет-нет, это мама, — ответила я. — Она так образованна, энергична, умна и умеет все устроить наилучшим образом.

— Мне хотелось бы познакомиться с вашей матушкой. Вы меня ей представите, если я навещу вас?

— Очень охотно.

— А вы разрешите мне на правах старого друга иногда бывать у вас?

— Да. Если… Полагаю, что…

Ответ был удивительно глуп, но я не считала себя вправе приглашать кого-нибудь в дом моей матери без ее ведома. Но скажи я: «Да, если мама не будет иметь ничего против», получилось бы, что я вкладываю в его слова особый смысл. А потому, я и добавила «полагаю» — в том смысле, что не сомневаюсь в ее согласии. Но, разумеется, я могла бы ответить и более внятно, и более вежливо, если бы не была так ошеломлена. Около минуты мы шли в молчании, которое, впрочем (к большому моему облегчению), мистер Уэстон вскоре прервал, заговорив о прелести утра, о красоте бухты и о преимуществах А. перед многими другими курортами.

— Но вы не спросили, каким образом я оказался в А., — продолжал он. — Ведь не думаете же вы, что мне по средствам приехать сюда ради удовольствия?

— Я слышала, что вы расстались с Хортоном.

— Но, следовательно, не слышали, что я получил приход в Ф.

В Ф.! В деревушке всего в двух милях от А.!

— Нет, — ответила я. — Мы даже здесь живем очень уединенно, и новости редко до нас доходят… Только благодаря местной газете… Но надеюсь, вы довольны своим приходом, и я могу вас от души поздравить?

— Полагаю, приход мой вам понравится больше через год или два, когда мне удастся осуществить кое-какие задуманные мною реформы или хотя бы приступить к ним. Но поздравить меня можно уже сейчас, потому что во всяком случае чудесно, когда приходом распоряжаюсь я один, когда никто не вмешивается, чтобы положить конец моим планам или свести на нет мои усилия. А кроме того, у меня недурной дом, приятное соседство и триста фунтов годовых. Откровенно говоря, жаловаться я могу лишь на одиночество, а желать мне нечего, кроме подруги жизни.

При последних словах он посмотрел прямо на меня, и молния из его темных глаз зажгла мое лицо жарким румянцем — к великой моей досаде, так как в подобный момент выдать свое смущение было невыносимо. А потому я сделала над собой большое усилие, чтобы поправить дело, и, притворяясь, будто не усмотрела в этих словах ничего личного, торопливо и сбивчиво заметила, что едва его получше узнают в этих местах, он, разумеется, сумеет найти ее среди обитательниц Ф. и окрестностей, а если ему такой выбор покажется мал, так ведь остается еще и А.!.. Я даже не сообразила, какой двусмысленный комплимент содержит эта фраза, пока он не ответил:

— О, я не настолько самодоволен, чтобы поверить этому даже из ваших уст! Но будь это правдой, у меня есть свои представления о той, с кем мне хотелось бы разделить жизнь, и, быть может, среди упомянутых вами девиц я ее не сыщу.

— Если вы требуете совершенства, то никогда его не найдете.

— Вовсе нет. Какое у меня есть право требовать совершенства, если я сам далек от него?

Тут наш разговор прервала водовозная бочка, которая прогромыхала мимо, так как уединенная часть берега осталась позади, и минут десять мы пробирались между повозками, лошадьми, осликами и пешеходами, не возобновляя его. Наконец мы повернулись спиной к морю и начали взбираться по крутой дороге, ведущей в город. Мой спутник предложил мне руку, и я оперлась на нее, хотя, сказать правду, совсем в опоре не нуждалась.

— Видимо, вы редко бываете тут, — заметил он. — После моего приезда я не раз прогуливался по берегу и утром и вечером, но встретил вас лишь сегодня. И когда ходил по городу, то старался найти вашу школу. Однако поискать на дороге в… я не додумался. А попытки навести справки тоже ничего не дали.

Когда откос остался позади, я хотела отнять руку, но он чуть прижал ее локтем, безмолвно дав понять, что он не желает этого, и я подчинилась. Разговаривая о том о сем, мы вошли в город и миновали несколько перекрестков. Я поняла, что он захотел меня проводить, хотя ему предстояла еще длинная дорога в Ф., и, боясь, что он затрудняет себя из вежливости, я сказала:

— Боюсь, мистер Уэстон, вы из-за меня сделали большой крюк. Ведь Ф. совсем не в этой стороне.

— Я попрощаюсь с вами в конце следующей улицы.

— А когда вы придете познакомиться с мамой?

— Завтра… если Бог даст.

На следующем углу он остановился — до моего дома оставалось лишь несколько десятков шагов, но он попрощался со мной и кликнул Снэпа, который словно бы не знал, то ли ему пойти за прежней хозяйкой, то ли за новым хозяином, но тотчас отозвался на его зов.

— Я не Предлагаю вернуть его вам, мисс Грей, — с улыбкой заметил мистер Уэстон, — потому что очень к нему привязался.

— Отбирать его у вас я вовсе не собираюсь, — ответила я. — Мне совершенно довольно, что у него теперь хороший хозяин.

— Так, значит, вы ничуть не сомневаетесь, что я хороший?

Они ушли, а я вернулась домой, благодаря Небеса за такое счастье и горячо молясь, чтобы мои надежды вновь не были сокрушены.

— Агнес, тебе не следует отправляться в такие длинные прогулки перед завтраком, — сказала мама, заметив, что я выпила лишнюю чашку кофе и не стала ничего есть, сославшись на жару и утомление. Я действительно устала и ощущала что-то вроде лихорадки.

— Ты ни в чем не знаешь меры. Вот если бы ты по утрам совершала небольшие прогулки, и постоянно, это было бы тебе очень полезно.

— Хорошо, мама.

— Но это даже вреднее, чем лежать в постели или сутулиться над книгами. Ты заболеешь!

— Я больше не буду, — ответила я, ломая голову, как рассказать ей о мистере Уэстоне: ведь он же придет завтра! Однако я подождала, пока со стола не убрали, а сама я немножко не остыла и не успокоилась. А тогда, открыв альбом и взяв кисточку, я начала:

— Сегодня я встретила на берегу старого знакомого, мама.

— Старого знакомого? Кого бы это?

— Собственно, двух старых знакомых. Один был терьер… — И тут я напомнила ей про Снэпа, чью историю она знала, а потом описала, как он вдруг подбежал ко мне, сразу меня узнав, как это ни удивительно. — Ну, а второй, — продолжала я, — был мистер Уэстон, хортонский младший священник.