унаследованной любовью к грому. Хорошо известен факт, что невозделанные, немодифицированные шимпы в джунглях Земли часто исполняли грубый «танец» во время бури с молниями. Он подозревал, что эта «традиция» неошимпанзе — просто подражание поведению невозделанных, немодифицированных предков. Подобно большинству обучавшихся в колледжах шимпов, Фибен считал себя слишком образованным для такого туповатого и бесхитростного поклонения предкам. И звукам искусственного грома предпочитал Баха или песни китов. Но иногда, один в своей квартире, он доставал запись группы «Гремящие», надевал наушники и старался проверить, какой гром выдержит его череп, не расколовшись. И сейчас, под ревущими усилителями, он не мог сдержать дрожь, когда по помещению метались «молнии», а барабаны сотрясали посетителей, мебель и арматуру.

Другой обнаженный танцор поднялся на гору, тряся своей веткой и громко бросая вызов. Поднимаясь, он опирался на костяшки пальцев одной руки — манера, вызывающая негодование ортопедов, но которая встретила одобрение веселящейся аудитории. Парень на утро расплатится болью в спине, но что эта боль по сравнению с великолепием танца?

Самец наверху ответил криком. Он искусно и расчетливо подпрыгнул и развернулся, и в этот момент новая стробоскопическая молния выбелила комнату. Картина свирепая и мощная, напоминающая, что всего четыре столетия назад дикие предки танцора точно так же бросали вызов непогоде с вершин лесистых холмов. И им не нужны были люди, не нужны скальпели хирургов, чтобы понять, что ярость неба требует ответа.

Шимпы за столиками засмеялись и зааплодировали, король, улыбаясь, спрыгнул с вершины холма. Он бежал, по дороге сильно толкнув соперника.

Это еще одна причина, по которой самки редко участвуют в танце грома.

Взрослый самец-неошимп обладает физической силой своего предка с Земли.

Шимми, желающие участвовать, обычно играют в оркестрах.

Фибену всегда казалось странным, что у людей все по-другому. Самцы людей чаще увлечены звуками, а самки — танцами, а не наоборот. Конечно, люди и во многих других отношениях существа непонятные. Взять, например, их необычные сексуальные взаимоотношения.

Фибен разглядывал клуб. В таких барах самцов всегда больше, чем самок, но сегодня шимми было особенно мало. Они, как правило, сидели в центре группы друзей, причем с краю располагались самые рослые самцы.

Конечно, были и официантки; они, в искусственных шкурах леопарда, расхаживали между столиками, разнося напитки и курево.

Фибен начинал беспокоиться. Как узнает его связной в этом сверкающем полутемном сумасшедшем доме? И вообще, тут нет никого похожего на рыбака.

Вдоль трех стен над танцевальной площадкой проходит балкон. Там сидят посетители, наклоняются, колотят по перилам, подбадривают танцующих. Фибен повернулся и попятился, чтобы лучше видеть... и чуть не перевалился через низкий плетеный столик. Он изумленно замигал.

Там, на балконе, за веревочным ограждением, охраняемый четырьмя плавающими боевыми роботами, сидел захватчик в белом оперении, с острым килем, изогнутым клювом... но у этого губру на голове какая-то вязаная шапочка, закрывающая его орган слуха в виде гребня. А на глазах темные очки.

Фибен заставил себя отвести взгляд. Нельзя выглядеть слишком удивленным. Очевидно, посетители за последние недели должны были привыкнуть к виду чужаков. Фибен, правда, заметил отдельные встревоженные взгляды в ту сторону. Возможно, этим объясняется пыл соперников: «Гроздь» даже для рабочего бара кажется необычно буйной.

Небрежно прихлебывая пиво из бутылки, Фибен снова взглянул вверх.

Шапка и очки у губру, несомненно, для защиты от шума и света.

Роботы-охранники выгородили часть территории для чужака, но оставшееся крыло почти пусто.

Почти. Рядом с остроклювым губру сидели двое шимпов. «Квислинги? — подумал Фибен. — Значит, среди нас уже есть предатели?» Он удивленно покачал головой. Зачем здесь губру? Что интересного нашел здесь захватчик?

Фибен вернулся на свое место за стойкой.

«Очевидно, их интересуют шимпы, и не только как заложники».

Но по какой причине? Почему галакты вообще заинтересовались толпой волосатых клиентов, которых вряд ли считают наделенными разумом?

Танец грома внезапно достиг крещендо и финального грохота, потом ворчание стало стихать, как бы удаляясь в туманную бурную даль. Эхо в голове Фибена звучало еще несколько секунд.

Улыбаясь, вспотевшие танцоры возвращались к своим столикам, одевались. Смех звучал, возможно, излишне откровенно.

Чувствуя напряжение, царящее в этом зале, Фибен удивлялся, зачем вообще пришли посетители. Бойкот заведения, которому покровительствуют захватчики, кажется такой простой и очевидной формой ашимы — пассивного сопротивления. Ведь простой шимп с улицы ненавидит врагов всех землян!

Что привлекло сюда эту толпу вечером?

Для отвода глаз Фибен заказал еще пива, хотя уже подумывал о том, чтобы уйти. Губру заставлял его нервничать. Связной не появился, пора уходить отсюда и начинать собственное расследование. Он должен понять, что происходит в Порт-Хелении, и связаться с теми, кто хочет создать организацию.

Группа лежащих посетителей начала топать по полу и кричать. И скоро крик подхватил весь зал.

— Сильвия! Сильвия!

Музыканты вернулись на свою платформу, аудитория зааплодировала, на этот раз в такт гораздо более спокойной музыке. Пара шимми соблазнительно склонилась над саксофонами, в помещении стало темнее.

Прожектор осветил вершину танцевального возвышения, занавес из бус приоткрылся, и появилась новая фигура, остановившаяся в ослепительном свете. Фибен удивленно замигал. Что здесь делает эта шимми?

Верхнюю часть ее лица закрывала клювастая маска с гребнем из белых перьев. Обнаженные соски выкрашены светящейся краской и искорками горят в луче прожектора. Юбка из серебряных нитей раскачивается в такт медленному ритму.

Таз у самок-неошимпанзе шире, чем у их предков, чтобы произвести на свет потомство с большой головой. Тем не менее раскачивание бедрами не стало врожденным эротическим стимулом у шимпов, заводящим самцов, как у людей.

Но Фибен, глядя на призывные движения, чувствовал, как у него сильнее бьется сердце. Вначале он решил, что это молодая девушка, но скоро понял, что танцовщица — зрелая рожавшая самка. Отчего она казалась еще более привлекательной.

Она двигалась покачивающимися шагами, юбка ее слегка развевалась, и Фибен заметил, что ее ткань только снаружи серебристая. С внутренней стороны каждая полоска ярко-розового цвета.

Он покраснел и отвернулся. Танец грома — одно дело, он сам несколько раз принимал в нем участие. Но это совсем другое! Вначале маленький сводник в переулке, а теперь это? Неужели шимпы в Порт-Хелении свихнулись на сексуальной почве?

Неожиданно ему сильно сжали плечо. Фибен оглянулся и увидел большую поросшую шерстью руку рослого шимпа, таких рослых он почти не помнит. Не ниже невысокого человека и гораздо сильнее. На шимпе был линялый рабочий комбинезон; раздвигая губы, он демонстрировал мощные, почти атавистические клыки.

— В чем дело? Не нравится Сильвия? — спросил гигант.

Хотя танец еще только начинался, аудитория, почти исключительно самцы, восхищенно кричала. Фибен понял, что, очевидно, его неодобрительное отношение отразилось на лице. Он ведет себя как идиот. Настоящий шпион изобразил бы восторг, чтобы не отличаться от остальных зрителей.